Рассказ собственного сочинения. Критикуем.

Mavr,
Вот это уже что-то. Спасибо.
Рассказ сыроват, т.к. только написан был вчера. Просто была интересна оценка без редактирования и внесения поправок.

 

Пыльные стрелки на пожелтевшем циферблате переместились на одиннадцать после полудня. Старинные напольные часы завибрировали, и из глубины вырвался хрипловатый бой.
В небольшой комнате, обставленной изрядно потрепанной годами мебелью, горела свеча. На стенах весело плясали тени. В углу комнаты стояла небольшая ёлка. На её ветвях понуро висела выцветевшая со временем гирлянда, и тускло освещала угол комнаты. Старые елочные шары, местами битые, дополняли праздничный наряд дерева.
В противоположном углу, в огромном кресле, сидела Галина Петровна, пожилая женщина, лет шестидесяти. Её седые пряди были аккуратно собраны в пучке. Мягкие черты лица выражали спокойствие. Глаза, некогда искрящейся жизнью, теперь выцвели, и та искра навсегда потухла. На коленях старушка бережно держала семейный фотоальбом и медленно перелистывала страницы, тщательно всматриваясь в каждую фотокарточку. Кончиками пальцев она дотронулась до любимого снимка. В уголках губ заиграла слабая улыбка.
Её взгляд остановился на пожилом человеке в клетчатом новом костюме. Мужчина широко улыбался, его глаза светились безмятежным счастьем. «Миша…», - прошептала Галина. По её щеке медленно скатилась слеза. «Я так и не смогла продать твои часы…», - её голос дрогнул, - «Они все также тикают…без тебя…»
Старушка перевела взгляд на молодую пару, которая стояла рядом с Михаилом Алексеевичем.
«Ваня и Любочка…», - все также шепотом сказала она, - «Миш, посмотри какие они красивые и как они друг друга любят. Мы воспитали отличного сына, да, Миш? Он всегда был веселым, всегда послушным и отзывчивым мальчиком… А Люба, Миш…, - старушка улыбнулась, - «Ведь наш сынок просто везунчик. Любочка отличная жена. Помнишь, какие пироги она пекла?… Ммм…». Галина на мгновение закрыла глаза, вспоминая вкус свежего, горячего пирога, который любила выпекать Любовь Андреевна. Старушка снова посмотрела на невестку. Проводя пальцами по глянцевой поверхности, её рука замерла на том месте, где Любовь левой рукой прикрывала чуть заметный животик. «Это мог быть мальчик… или девочка..», - сдерживая слезы, прошептала старушка, - «Миш, а представляешь, если б двойня, А тройня?», - Галина тихо рассмеялась, - «То-то ты бы за ними побегал со своей больной спиной»
Но улыбка тут же сползла с её губ, когда она перевела взгляд на следующую страницу альбома. На ней была аккуратно вырезана и вклеена статья из газеты. В глаза сразу же бросался крупный заголовок: «Самолет ТУ-134 рейса Ленинград – Москва потерпел авиакатастрофу. Выживших нет.» Далее перечислись фамилии всех пассажиров и экипажа воздушного судна. Старушка тяжело вздохнула. Прошло уже пять лет как рядом с ней нет её любимых и близких людей. Она ненавидела эту старую газетную вырезку, которая в миг возвращала её в горькое настоящее., перечеркивая все улыбки и приятные воспоминания. Под каждый Новый Год, на протяжении пяти лет, она часами разговаривала с фотографиями, внимательно рассматривая каждую черточку любимых лиц, забывая про время. И лишь молодая соседка Таня возвращала её в настоящее. Она любила бабу Галю, эту одинокую старушку, и безвозмездно помогала ей во всем. Иногда Галина Петровна смотрела невидящим взглядом в одну точку, и Таня её не беспокоила, лишь молча прибиралась в маленькой комнатке, ходила в магазин, платила по счетам, накрывала стол и также молча уходила. Выходя из оцепенения, старушка слезно благодарила девушку, и словно дитя, судорожно обнимала её.
Часы пробили один раз. Старушка взглянула на них. Пол двенадцатого… «Новый год близится», - прошептала она, - «Как же быстро летит время…». Галина разрыдалась. Впервые за год она не смогла сдержать жгучих слез. «Родные мои… Я..я так скучаю…», - осипшим голосом простонала она.
Задребезжали стекла… Настежь распахнулось окно. Резкий порыв ветра задул свечу. Старушка заморгала, пытаясь сбросить мокрую пелену слез. Посреди комнаты стоял человек, отряхиваясь от снега.
«Здравствуй, Галина!» - громко сказал он.
«Здравствуй..те…», - произнесла старушка, окидывая взглядом незваного гостя.
Высокий мужчина средних лет был одет в красную тунику, подбитую белоснежным мехом (или это не мех?). Белый широкий пояс стягивал её на талии. Красные валенки искрились от снега в свете тусклой гирлянды. Красная шапочка и длинная, словно из ваты борода, дополняли образ. Дедушка широко улыбался, приглаживая широкими рукавицами растрепанную бороду.
Галина молчала, удивленно смотря на гостя.
«Последние три года ты просила… нет, не смерти, ты просила чуда. Знаешь, пожилые люди, подобно детям, ждут от Нового Года смеха, подарков, улыбок от близких людей.. И я хочу подарить тебе встречу с твоими любимыми. Ты готова? », - дедушка протянул руку.
Из глубины часов вырвался хрипловатый бой. Двенадцать… Галина взглянула на дедушку, медленно встала и неуверенно дотронулась до протянутой руки. Комната озарилась теплым светом. Черты новогодней елки стали размываться, уступая яркому, искрящемуся свету. Дедушка уверенно шагнул в белоснежное пространство. От яркого света, Галина зажмурила глаза.
«О, Боже», - прошептала старушка, открыв глаза.
По заснеженным равнинам сновали туда сюда маленькие снеговики, сказочные олени неспешно прогуливались, а в небе скользил искрящейся серпантин. Пушистые снежинки кружили в вальсе, мягко падая на землю. Тысяча огоньков освещали белоснежную поляну, в центре которой стояла пушистая зеленая ель. Вокруг неё весело бегала ребятня, медленно прогуливались пожилые пары, весело смеялись молодые люди.
«Иди к ним», - дедушка отпустил руку Галины, - «Они ждут тебя…» И из сотни лиц людей она увидела тех, которых ни на минуту не забывала, тех, которых любила больше жизни. Пожилой человек и молодая пара стояли точь-в-точь, как на той фотографии. «Мама!», - закричал мужчина, подбегая к старушке, по лицу которой стекали слезы, а на губах играла улыбка. Галина крепко обняла сына и судорожно зарыдала. «Миша, Любочка, Ваня…», - произносила она, целуя и обнимая свою семью. Её глаза светились счастьем. Вся её жизнь наполнилась смыслом, ей хотелось плакать и смеяться. Молчаливые, одинокие пять лет остались где-то далеко позади, в другой жизни.
«Галина!», - окликнул Дед мороз старушку, - «Нам пора возвращаться…»
«Возвращаться?... Нет…, позвольте мне остаться. Здесь моя жизнь…», - умоляюще прошептала старушка...

«Баб Галь!», - кричала соседка, стуча во входную дверь, - «Баб Галь, откройте, это Таня!»
Она сбегала домой за ключами, которые дала ей Галина Петровна. Открыв входную дверь, Таня зашла в комнату. Старые напольные часы все также тикали, в углу все также понуро стояла елка и тускло горела выцветевшая гирлянда. На столе стоял подсвечник, залитый желтыми дорожками воска. В кресле сидела пожилая женщина. На её коленях лежал большой семейный альбом. Её кончики пальцев застыли на глянцевой поверхности любимой фотографии. Глаза старушки были прикрыты, а на губах застыла улыбка вновь приобретенного покоя.