Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, С раскосыми и жадными очами! Для вас - века, для нас - единый час. Мы, как послушные холопы, Держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы! Века, века ваш старый горн ковал И заглушал грома' лавины, И дикой сказкой был для вас провал И Лиссабона, и Мессины! Вы сотни лет глядели на Восток, Копя и плавя наши перлы, И вы, глумясь, считали только срок, Когда наставить пушек жерла! Вот - срок настал. Крылами бьет беда, И каждый день обиды множит, И день придет - не будет и следа От ваших Пестумов, быть может! О старый мир! Пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой, Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с древнею загадкой! Россия - Сфинкс! Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит, глядит в тебя И с ненавистью, и с любовью!.. Да, так любить, как любит наша кровь, Никто из вас давно не любит! Забыли вы, что в мире есть любовь, Которая и жжет, и губит! Мы любим всё - и жар холодных числ, И дар божественных видений, Нам внятно всё - и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений... Мы помним всё - парижских улиц ад, И венецьянские прохлады, Лимонных рощ далекий аромат, И Кельна дымные громады... Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет, И душный, смертный плоти запах... Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет В тяжелых, нежных наших лапах? Привыкли мы, хватая под уздцы Играющих коней ретивых, Ломать коням тяжелые крестцы И усмирять рабынь строптивых... Придите к нам! От ужасов ****ы Придите в мирные объятья! Пока не поздно - старый меч в ножны, Товарищи! Мы станем - братья! А если нет - нам нечего терять, И нам доступно вероломство! Века, века - вас будет проклинать Больное позднее потомство! Мы широко по дебрям и лесам Перед Европою пригожей Расступимся! Мы обернемся к вам Своею азиатской рожей! Идите все, идите на Урал! Мы очищаем место бою Стальных машин, где дышит интеграл, С монгольской дикою ордою! Но сами мы - отныне вам не щит, Отныне в бой не вступим сами, Мы поглядим, как смертный бой кипит, Своими узкими глазами. Не сдвинемся, когда свирепый гунн В карманах трупов будет шарить, Жечь города, и в церковь гнать табун, И мясо белых братьев жарить!.. В последний раз - опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира, В последний раз на светлый братский пир Сзывает варварская лира! Мррррр Александр Блок
я, пожалуй, умру от взгляда - как стрекозы, врезаясь в фары – на шоссе. на 140. парой грубых фраз отобьюсь – не надо ни о чем вспоминать – сбывалось все, что сны нам наобещали. ты меня не добил. прощай ли? или здравствуй? какая малость - (или все же какой-то дар?) - вновь и вновь, разгоняясь, – с силой растворяться в тебе… любимый… как стрекозы - в усмешке фар… /О.Родичева/
Если я богат, как царь морской, Крикни только мне: - лови блесну. - Мир подводный и надводный свой Не задумываясь выплесну. Дом хрустальный на горе для нее. Сам, как пес бы, так и рос в цепи... Родники мои серебрянные, Золотые мои россыпи. Если беден я - как пес один, И в дому моем шаром кати. Ведь поможешь ты мне, господи! И не дашь мне жизнь скомкати... Не сравнил бы я любую с тобой, Хоть казни меня, расстреливай. Посмотри, как я любуюсь тобой, - Как мадонной рафаэлевой. В.Высоцкий Сколопендра добавил [date]1126633239[/date]: [off]я, кажется, пою одной тебе (с) он же, Зимняя почта[/off] Твой локон не свивается в кольцо, и пальца для него не подобрать в стремлении очерчивать лицо, как ранее очерчивала прядь, в надежде, что нарвался на растяп, чьим помыслам стараясь угодить, хрусталик на уменьшенный масштаб вниманья не успеет обратить. Со всей неумолимостью тоски, с действительностью грустной на ножах, подобье подбородка и виски большим и указательным зажав, я быстро погружаюсь в глубину, особенно устами, как фрегат, идущий неожиданно ко дну в наперстке, чтоб не плавать наугад. По горло или все-таки по грудь, хрусталик погружается во тьму. Но дальше переносицы нырнуть еще не удавалось никому. Какой бы не почувствовал рывок надежды, но (подальше от беды) всегда серо-зеленый поплавок выскакивает к небу из воды. Ведь каждый, кто в изгнаньи тосковал, рад муку, чем придется, утолить и первый подвернувшийся овал любимыми чертами заселить. И то уже удваивает пыл, что в локонах покинутых слились то место, где их Бог остановил, с тем краешком, где ножницы прошлись. Ирония на почве естества, надежда в ироническом ключе, колеблема разлукой, как листва, как бабочка (не так ли?) на плече: живое или мертвое, оно, хоть собственными пальцами творим, -- связующее легкое звено меж образом и призраком твоим. (С) Бродский
тссссс..,тише...не говори, подумай...надо ли так громко...вкрадчивым...тихим голосом, ты... разве...не видишь...как он... камнем падает, жжет веки и на щеках оставляет полосы. нет...ради любви...сейчас...покуда рядом мы от совести отгородись молчанием... кто мысли твои...слова окрестил правдами? кто дал тебе право меня наполнять отчаяньем? ты прав...по запястьям моим... осколками все так...сильным ветром в лицо...листьями меж истин других поброди...помедли сколько-то... и...может...отыщешь помилосердней истину.
Если б я тебя любила, Ты бы знал об этом вечно. Все, к кому такое было, Подтвердят чистосердечно, Что любовь моя имеет Исключительные знаки И не знать о ней не смеют Даже светоч в зодиаке! Млечный Путь - с пеленок, с детства Стал ей скатертью-дорогой: У меня такие средства Связи близкой и далекой. Это, друг, невероятно - Чтобы я тебя любила, Но ключи от снов забыла И ни с чем ушла обратно! Если б я тебя любила, Ты бы знал об этом вечно. Все, к кому такое было, Подтвердят чистосердечно. (с) Ю. Мориц
Я клавишей стаю кормил с руки Под хлопанье крыльев, плеск и клекот. Я вытянул руки, я встал на носки, Рукав завернулся, ночь терлась о локоть. И было темно. И это был пруд И волны. - И птиц из породы люблю вас, Казалось, скорей умертвят, чем умрут, Крикливые, черные, крепкие клювы. И это был пруд. И было темно. Пылали кубышки с полночным дегтем. И было волною обглодано дно У лодки. И грызлися птицы о локте. И ночь полоскалась в гортанях запруд. Казалось, покамест птенец не накормлен, И самки скорей умертвят, чем умрут, Рулады в крикливом, искривленном горле. /Борис Пастернак/
*** а знаешь, даже легче без тебя. Я возвращаюсь к той заветной жизни, Когда ничьи звонки не теребят, И ниоткуда не приходят письма. Живу себе в блаженной пустоте И, позабыв тревогу и усталость, Свободна так – могла бы полететь! Вот только крылья у тебя остались… /Асадов/ ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ? Что же такое счастье? Одни говорят:- Это страсти: Карты, вино, увлеченья - Все острые ощущенья. Другие верят, что счастье - В окладе большом и власти, В глазах секретарш плененных И трепете подчиненных. Третьи считают, что счастье - Это большое участие: Забота, тепло, внимание И общность переживания. По мненью четвертых, это С милой сидеть до рассвета, Однажды в любви признаться И больше не расставаться. Еще есть такое мнение, Что счастье - это горение: Поиск, мечта, работа И дерзкие крылья взлета! А счастье, по-моему, просто Бывает разного роста: От кочки и до Казбека, В зависимости от человека! /Асадов/ * * * Я могу тебя очень ждать, Долго-долго и верно-верно, И ночами могу не спать Год, и два, и всю жизнь, наверно! Пусть листочки календаря Облетят, как листва у сада, Только знать бы, что все не зря, Что тебе это вправду надо! Я могу за тобой идти По чащобам и перелазам, По пескам, без дорог почти, По горам, по любому пути, Где и черт не бывал ни разу! Все пройду, никого не коря, Одолею любые тревоги, Только знать бы, что все не зря, Что потом не предашь в дороге. Я могу для тебя отдать Все, что есть у меня и будет. Я могу за тебя принять Горечь злейших на свете судеб. Буду счастьем считать, даря Целый мир тебе ежечасно. Только знать бы, что все не зря, Что люблю тебя не напрасно! /Асадов/ КОРОТКА HАША ЖИЗHЬ Коротка наша жизнь, но бегут друг за другом года, Яркий свет разменяем на вечную темень. Умирает лишь раз человек навсегда. Много раз человек умирает на время. И не знаю, как кто, я не верю в судеб чудеса, Каждый был в этой шкуре однажды, и вы мне поверьте: Hет страшнее той смерти, которая на полчаса, Потому что глаза не открыть после смерти. Hо придется открыть, и придется смотреть на врачей Тех, кто к совести нам провода подключает. И придется опять позабытые книги прочесть, И придется в замках разрывать паутину ключами. Полчаса пролетят, как один незамеченный миг, И, как век нескончаемый, день ото сна пробуждения. Много раз умирает лишь тот, кто свой сдавленный крик Hе услышал в момент своего возвращения. Коротка наша жизнь, а все время дела да дела, И все чаще о ребра стучит заболевшее сердце. Кто пораньше, кто позже, но дайте же мне пожелать - Я желаю вам, люди, единственной смерти. /А.Розенбаум/
Любовь мертвеца -------------------------------------------------------------------------------- Пускай холодною землею Засыпан я, О друг! всегда, везде с тобою Душа моя. Любви безумного томленья Жилец могил, В стране покоя и забвенья Я не забыл. Без страха в час последней муки Покинув свет, Отрады ждал я от разлуки - Разлуки нет. Я видел прелесть бестелесных И тосковал, Что образ твой в чертах небесных Не узнавал. Что мне сиянье божьей власти! И рай святой? Я перенес земные страсти Туда с собой! Ласкаю я мечту родную Везде одну; Желаю, плачу и ревную, Как в старину. Коснется ль чуждое дыханье Твоих ланит, Душа моя в немом страданье Вся задрожит. Случится ль, шепчешь, засыпая, Ты о другом, Твои слова текут, пылая, По мне огнем. Ты не должна любить другого, Нет, не должна! Ты с мертвецом святыней слова Обручена! Увы, твой страх, твои моленья, К чему оне? Ты знаешь, мира и забвенья Не надо мне. М. Лермонтов
Да здесь как будто вправду нет меня. Я где-то в стороне, за бортом. Топорщится и лезет вверх стерня, как волосы на теле мертвом, и над гнездом, в траве простертом, вскипает муравьев возня. Природа расправляется с былым, как водится. Но лик ее при этом, пусть залитый закатным светом, невольно делается злым. И всею пятернею чувств - пятью отталкиваюсь я от леса: нет, господи! В глазах завеса, и я не превращусь в судью. А если - на беду свою - я все-таки с собой не слажу, ты, боже, отруби ладонь мою, друг полидевк. Тут все слилось в пятно. Из уст моих не вырвется стенанье. Вот я стою в распахнутом пальто, и мир течет в глаза сквозь решето, сквозь решето непониманья. Я глуховат. Я, боже, слеповат. Не слышу слов, и ровно в двадцать ватт горит луна. Пусть так. По небесам я курс не проложу меж звезд и капель. Пусть эхо тут разносит по лесам не песнь, а кашель. сентябрь. Ночь. Все общество - свеча. Но тень еще глядит из-за плеча в мои листы и роется в корнях оборванных. И призрак твой в сенях шуршит и булькает водою, и улыбается звездою в распахнутых рывком дверях. темнеет надо мною свет. Вода затягивает след. Да, сердце рвется все сильней к тебе, и оттого оно - все дальше. И в голосе моем все больше фальши. Но ты ее сочти за долг судьбе, за долг судьбе, не требующий крови и ранящей иглой тупой. А если ты улыбку ждешь - постой! Я улыбнусь. Улыбка над собой могильной долговечней кровли и легче дыма над печной трубой. [off]так безжалостно только я могу из Бродского выдергивать строчки...[/off]
А ты капризней погоды в марте: И ветер - стрижка, и воздух - кожа. Меняешь деньги, перчатки, платья, Как самых лучших друзей. Но все же Пока обветренных губ ледышки Я грею в теплых весенних прядях, Ничто не важно. Ничто не "слишком", Пока с тобой засыпаю рядом. Ловлю губами биенье сердца, Звучащее барабанным боем... Во сне слетевшие с двух трапеций Друг в друга падаем мы с тобою... В тебя, как в реку с обрыва, - брызги! Коснуться пальцами дна, макушкой Пробить поверхность воды и с визгом... Проснуться, тыкаясь лбом в подушку. В меня, как в травы, в душистый вереск. Лежать, сдувая пыльцу с ладоней, На вдохи-выдохи счастье мерить. Проснуться, зная: оно бездонно... Но - утро. Ты убегаешь в город, И я, скрестив на удачу пальцы, В тебя проникнув нахальным вором, Пускаю солнечных легких зайцев И жду, когда ты придешь домой... *настроение - дождь*
Четвертый год идет ****а сама себе, Четвертый год иду с ума, иду к тебе. Четыре раза в плен попал, четыре без вести пропал, Четыре раза душу вымазал в огне. Четыре раза сердцем в море утопил, Четыре раза убивал, но не убил. Четыре жизни потерял, четыре чуда увидал, Четыре слова повторял и повторял. Четыре слова про любовь, четыре слова про любовь, Четыре слова про любовь и я умру. Четыре слова про любовь, четыре слова про любовь, Я не люблю тебя, тебя я не люблю. Я видел их, валяясь трупом под луной. Луна горела окровавленной звездой. И ты гори, но не молчи, четыре слова о любви. Молись и пой, молись и пой, молись и пой. Четыре слова про любовь, четыре слова про любовь, Четыре слова про любовь и я умру. Четыре слова про любовь, четыре слова про любовь, Я не люблю тебя, тебя я не люблю.
Я вышел. Медленно сходили На землю сумерки зимы. Минувших дней младые были Пришли доверчиво из тьмы... Пришли и встали за плечами, И пели с ветром о весне... И тихими я шел шагами, Провидя вечность в глубине... О, лучших дней живые были! Под вашу песнь из глубины На землю сумерки сходили И вечности вставали сны... (c) Блок
Не ревновать и не клясть, В грудь призывая -- все стрелы! Дружба! -- Последняя страсть Недосожженного тела. В сердце, где белая даль, Гладь -- равноденствие -- ближний, Смертолюбивую сталь Переворачивать трижды. Знать: не бывать и не быть! В зоркости самоуправной Как черепицами крыть Молниеокую правду. Рук непреложную рознь Блюсть, костенея от гнева. -- Дружба! -- Последняя кознь Недоказненного чрева.
ВСТРЕЧА Лёгкое движение, Не дрогнула сталь, Всего лишь мгновение - Враг на пол упал. Прервано дыхание, Смерти входит власть, Секунды, замирание И жизнь оборвалась. Убийца отвернулся, Кинжал убрал из рук, У двери чертыхнулся И тут хватил испуг: Не тень была у двери, А умершая мать… - Не люди вы, а звери Друг другу глотки рвать. - Но мама… - Ты не сын мне, И не был никогда… Здесь мать оборотилась И стала… Сатана… - Пойдём со мной, дружочек, Пойдём, там рай для вас; Вот подпиши листочек Там, где лежит твой глаз. Возьми кинжал и вену Без страха перережь… (Тем временем он стену "Ломал" в большую брешь. Там тьма сливалась с тьмою, Там жаром жгло лицо И там было стеною Из пламени кольцо.) - Бедняга, испугался..? Пойми, ты нужен мне; Не Богу ж поклонялся, А только Сатане… - …исчезни… - Нет…не бойся, Я друг тебе, ты мой, Ну…что ж ты…успокойся, Ты нужен мне такой… Ты мастерски умеешь Людей во мрак вгонять, А тут стоишь, бледнеешь… Пополни мою рать.. - …тебя не существует.. - Однако же я здесь… Меня же не волнует, Что ты пошёл на месть… Ну что…давай, смелее, Мне кровь твоя нужна, Чтоб договор ты ею… - …Изыйди, Сатана… Потом перекрестился, - Гром, шумы в голове, Удар, уколы в сердце, - Упал и… в темноте. От холода очнулся… Жжёт рана на груди… Встал…нехотя качнулся… Вся комната в крови… Быстрей…скорее выйти Из затхлой духоты; Он закричал: "Изыйди!" Но двери заперты… "Какого чёрта… Боже Мне, гаду, помоги…" - И как он это сможет? Раздалось изнутри… Максим Гордеев
Снова расстаемся молча Я перехожу через мосток Ты жесток жестокостью ребенка - От непонимания жесток. Может, на день, может, на год целый Эта боль мне жизнь укоротит Если б знал ты истинную цену Всех своих молчаний и обид Ты б забыл тогда про все другое Ты поднял бы на руки меня Взял и вынес бы меня из горя Как людей выносят из огня. В.Тушнова
Прощание Я сорвал этот вереск лиловый Осень кончилась значит в путь На земле нам не встретиться снова Запах времени вереск лиловый Но я жду тебя Не забудь Г Аполлинер перевод Э Линецкой
В том порту меня встречали, Там на руках меня качали, Потом на землю уронили, И тихо так похоронили. Парой слов, капелькой нежности Я тебя, я тебя... Одного, до бесконечности, Как огня, как огня... В том порту меня так ждали, Там по-мужски мне руку жали, Там так тепло меня любили, Зачем они меня убили... (с) Юта
Когда я вернусь... Ты не смейся, когда я вернусь, Когда пробегу, не касаясь земли по февральскому снегу, По еле заметному следу - к теплу и ночлегу - И вздогнув от счастья, на птичий твой зов оглянусь - Когда я вернусь. Послушай, послушай, не смейся, Когда я вернусь И прямо с вокзала, разделавшись круто с таможней, И прямо с вокзала - в кромешный, ничтожный, раешный - Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь, Когда я вернусь. Когда я вернусь, Я пойду в тот единственный дом, Где с куполом синим не властно соперничать небо, И ладана запах, как запах приютского хлеба, Ударит в меня и заплещется в сердце моем - Когда я вернусь. Когда я вернусь, Засвистят в феврале соловьи - Тот старый мотив - тот давнишний, забытый, запетый. И я упаду, Побежденный своею победой, И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои! Когда я вернусь. А когда я вернусь?!..
Когда уже надежды нет И опостылил белый свет, И невозможно жить с людьми, О, Господи, подай любви! Когда нет солнца в небесах И птицы не поют в лесах, И в синем море нет ладьи, О, Господи, подай любви! Когда почти что свет угас И близится последний час, Душа в порыве, воззови: О, Господи, подай любви! Когда уже лежишь на дне, Не мысля о грядущем дне, Но что-то теплится в крови, О, Господи, подай любви! Давид Самойлов
Бывало все: и счастье, и печали, и разговоры длинные вдвоем. Но мы о самом главном промолчали, а может, и не думали о нем. Нас разделило смутных дней теченье - сперва ручей, потом, глядишь, река... Но долго оставалось ощущенье: не навсегда, ненадолго, пока... Давно исчез, уплыл далекий берег, и нет тебя, и свет в душе погас, и только я одна еще не верю, что жизнь навечно разлучила нас. В. Тушнова
Как часто лежу я без сна в темноте, и всё представляются мне та светлая речка и елочки те в далекой лесной стороне. Как тихо, наверное, стало в лесу, раздетые сучья черны, день убыл — темнеет в четвертом часу, и окна не освещены. Ни скрипа, ни шороха в доме пустом, он весь потемнел и намок, ступени завалены палым листом, висит заржавелый замок... А гуси летят в темноте ледяной, тревожно и хрипло трубя... Какое несчастье случилось со мной — я жизнь прожила без тебя. она же
кажется, здесь это уже когда-то было Из меня не выйдет жены - Не умею я жить всерьез; Мои губы обожжены Поцелуями дальних звезд. Не умею я прясть и ткать, И очаг меня не манит - Мне бы только петь-танцевать По ночам на балах сильфид. У меня немного подруг - Трудно женщину мне понять, Слишком часто в свой тесный круг Саламандры звали меня. И реальность моя не здесь - В незнакомой смертным стране. У меня неземная спесь И любовь к неполной луне.
я твоя медленная звезда в глубине далекого моря того, что влечет я твое грустное солнце с букетиком фиалок под дождем я имя твое, произнесенное жестом беспризорного ветра на берегах тишины знай, что я не вся твоя судьба лишь одна из ее возможностей расскажи об этом птицам моим преданным странникам ожидания и когда я перестану сниться тебе пусть это будет новое название мира
У меня плохие вены Засыпаю спокойно У меня плохие мысли Больно... Веришь, что добрым будет утро Смеешься, довольна Засыпаю в слезах, просыпаюсь в поту Больно... Ты думаешь, я злой Себя пугаешь Я не пьяный, я больной Ты не понимаешь... Веришь, что добрым будет утро Смеешься, довольна Засыпаю в слезах, просыпаюсь в поту Больно... (с) Галлюцинации
Когда закончилось все, мы осознали, что остались ни с чем. Генералы делили победу за нашим плечом. Мы стояли на коленях в храме среди тысяч свечей, Благодарили Небо за право пожить еще. Корабли уходили без нас, нас не брали на борт, А в газетах писали, что каждый уцелевший герой, Нашим домом, похоже, надолго, становился порт, И рада нам была только та, что звалась сестрой. Это конец ****ы. Несколько лет в аду. Только дождись меня, Я по воде приду... Как велика земля!.. Где-то цветут сады, Мне бы дойти туда, Мне бы глоток воды... Неотправленные письма, как испуганные птицы в силках Ломали крылья, пропадая в почерневших лесах, Старуха выносила мертвых на костлявых руках, Живые теряли разум, заглянув ей в глаза. Мы стояли по горло в трясине, улыбаясь весне, Мы глохли от взрывов, мы видели вещие сны, Мы сжигали деревни, и плавилось солнце в огне, Мы знали слишком много такого, чего знать не должны. Мы обязаны выжить просто потому, что нас ждут. И вдруг все затихло, мы не знали, что конец ****ы... Не знали, что конец ****ы... Нас оставили там, обрекая на самосуд. Мы сделали все, как нужно, и теперь не нужны. Это конец ****ы. Несколько лет в аду. Только дождись меня, Я по воде приду... Как велика земля!.. Где-то цветут сады, Мне бы дойти туда, Мне бы глоток воды... Река нас вывела в город вдоль горных цепей. День за днем оживали кварталы, вставала заря. Мальчишки гоняли по крышам ручных голубей, И глядя на них, мы понимали, что не все было зря. Но мы отравлены дурью, мы чужие на этом пиру. Эти марши оркестров, фейерверки помпезных ракет, Эти флаги с гербами, реющие на ветру, Это наша страна, которой до нас дела нет. Это конец ****ы. Несколько лет в аду. Только дождись меня, Я по воде приду, Я по воде... /Белая Гвардия/
Полковник Васин приехал на фронт Со своей молодой женой. Полковник Васин собрал свой полк И сказал им:" Пойдем домой. Мы ведем ****у уже семьдесят лет. Мы считали, что жизнь это бой, Но по новым данным разведки Мы воевали сами с собой". "Я видел генералов - Они пьют и едят нашу смерть. Их дети сходят с ума то того, Что им нечего больше хотеть. А земля лежит в ржавчине. Церкви смешались с золой И если мы хотим, чтобы было куда вернуться - То время вернуться домой". Этот поезд в огне и нам не на что больше жать. Этот поезд в огне и нам некуда больше бежать. Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе. Она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе. А кругом горят факелы Идет сбор всех погибших частей. И люди, стрелявшие в наших отцов Строят планы на наших детей. Нас рожали под звуки маршей, Нас пугали тюрьмой. Но хватит ползать на брюхе Мы уже возвратились домой.
Я Вас давно оставила в покое. С другой. Но, видимо, не знала, что такое Покой. Вы сами обещали быть гуманным, И вот Я писем не пишу, звоню лишь спьяну Раз в год. И кажется, что в жизни все спокойно, И все ж Кого в ночи, когда заплакать больно, Ты ждешь? Анна Котова
Над скалистой серой кручей Плавал сокол величаво, В чаще влажной и колючей Что-то сонно верещало. Под румяною рябиной Ты не звал меня любимой, Целовал в глаза не глядя, Прядей спутанных не гладя, Но сказать тебе по чести - Я не чуть не огорчалась - Так легко нам было вместе, Так волшебно тень качалась, Так легко скользили блики, Так вода в камнях играла, И такой ли грех великий, Чтобы нам такая кара? День беспечный, быстротечный, Так ли мы виновны были, Что друг к другу нас навечно За него приговорили? В. Тушнова
Знаю, умру на заре! На которой из двух, Вместе с которой из двух - не решить по заказу! Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух! Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу! Пляшущим шагом прошла по земле!- Неба дочь! С полным передником роз!- Ни ростка не наруша! Знаю, умру на заре!- Ястребиную ночь Бог не пошлет по мою лебединую душу! Нежной рукой отведя нецелованный крест, В щедрое небо рванусь за последним приветом. Прорезь зари - и ответной улыбки прорез... - Я и в предсмертной икоте останусь поэтом! Цветаева
На небе вороны, под небом монахи, И я между ними в расшитой рубахе Лежу на просторе, легка и пригожа. И солнце взрослее и ветер моложе. Меня отпевали в громадине храма. Была я невеста, прекрасная дама. Душа моя рядом стояла и пела, Но люди не веря смотрели на тело. Судьба и молитва менялись местами. Молчал мой любимый, и крестное знамаы Лицо его светом едва освещало. Простила ему, я ему все прощала. Земля задрожав от печального звона Смахнула две капли на каплю иконы Что мирно покоилась между руками. Ее целовало веселое пламя. Свеча догорела, упало кадило, Земля застонав превращалась в могилу. Я бросилась в него за легкой синицей. Теперь я на воле, я белая птица. Взлетев на прощанье, смеясь над родными. Смеялась я, горя их не понимая. Мы встретимся вскоре, но будем иными. Извечная воля, зовет меня стая. /Настя Полева/