Хазанов в спектакле "Корсиканка"

Популярность – дама неверная…

В совершенно необычной для себя роли предстал перед волгоградским зрителем 26 июня на сцене ЦКЗ Геннадий Хазанов. Первый частный театр послеперестроечной России им. Антона Чехова, основанный в 1989 году Леонидом Трушкиным, представил спектакль «Корсиканка». Помимо известного сатирика, сыгравшего роль Наполеона, в нем были заняты популярная Мария Аронова и еще несколько столичных актеров. После окончания Геннадий Хазанов пообщался с местными журналистами.
– Как Вы отнеслись к такой великой роли?
– Я не подразделяю роли на великие и не великие. Просто в моей жизни это первый случай, когда мой персонаж не комедийный. За мою прошлую как-то все жизнь привыкли, что пародист должен играть изначально комедийную роль. Было очень интересно и сложно именно потому, что раньше такого играть не приходилось.
– Актуален ли для России тематика спектакля – Наполеон на острове Св. Елены? Почему не на российском материале?
– Я полагаю, что это было обусловлено проблемой выбора роли для Вашего покорного слуги. Мы стали думать, что делать после очень смешного спектакля «Все как у людей», куда дальше двигаться артисту. Около сорока лет назад мой педагог сказала: «Вам когда-нибудь надо Наполеона сыграть!» Мне кажется очень правильным, что Наполеон выбран именно в тот момент жизни, когда он отстранен от власти. Потому как вопросы о том, что есть жизнь, цель жизни, является ли власть целью человеческой жизни и о той мере ответственности, которая ложится на плечи человека, отвечающего за судьбы миллионов людей вечны. Эта пьеса спокойно может быть перенесена на тему любого действующего политика, включая и действующего президента России. Я уверен, что в том или ином виде эти мысли время от времени возникают и у него. Потому что знаю, что человек он очень совестливый, и совсем не готовивший себя к власти такого уровня. У него очень часто бывают приступы отчаяния от невозможности все сделать быстро. Иногда вообще сделать что бы-то ни было реальное. Что там на самом деле в его душе – он один знает.
– Скажите, власть над людьми, которой обладают политики, сравнима с властью над зрительным залом?
– Хороший вопрос. Потому что во многом, играя Наполеона, я играю свою собственную жизнь.
– Не кажется ли Вам, что когда в спектакле после серьезных, порою трагических моментов вдруг звучала шутка и ли оптимистичная музыка, это как-то нивелировало то впечатление, которое они производили на зрителей?
– Мне кажется, что жизнь вообще так устроена. Это все так рядом. Вообще это трагикомедия, а не романтическая комедия. Мы не решились так назвать спектакль, потому что не знали, будет ли вообще смех в зале. Мы на это не рассчитывали. И потом когда вдруг услышали первый раз позавчера в Саратове, мы действительно удивились.
– Московский зритель еще не видел этой премьеры?
– 1 декабря у меня юбилей и мы с режиссером Леонидом Трушкиным готовили постановку спектакля как раз к этой дате.
– Чем отличается столичная публика от волгоградской?
– В Москве с моей точки зрения больше чванства, высокомерия. Я люблю играть в тех местах, которые почему-то называют русской провинцией.
– В спектакле поднимается вопрос о человеческом счастье. Вы ощущаете себя счастливым человеком?
– Да, наверное, я все-таки счастливый человек. Мне судьба и господь подарили то, что я так просил. Что ж тут сетовать.
– И все-таки, какие минуты делают Вас счастливыми?
– Я не очень люблю такого рода вопросы – я ведь не на исповеди. Бесконечное счастье невозможно. Это как мерцание звезд. Вы хотите какой-то формулировки? Все очень по-разному.
– Вы все реже появляетесь на экране как пародист.
– Я не реже появляюсь, я просто не добирался до Волгограда как театральный артист. Что касается того жанра, в котором я провел большую часть своей жизни, все когда-то вырастают из детских одежд. Меня просто не устраивает ни состояние этого жанра, ни его возможности, ни потребности зрителей в этом жанре.
– Складывается ощущение, юмористы в жизни люди очень печальные…
– Вы можете себе представить, что бы хирург с ножом бегал по жизни? Это система координат твоих профессиональных функций. Вообще, я не понимаю, как может быть веселым человек, проживший жизнь? Что касается этого жанра, то, наверное, это мозоли душевные, профессиональные. Когда люди смотрят на квадрат экрана или сцены, а потом встречают человека в жизни, они почему-то отождествляют его с образом. А когда же думать? Когда сосредоточиться, аккумулировать энергию? А потом, когда ты понимаешь, что от тебя этого все время ждут, это становится просто невыносимым. Потому что у тебя отнимают право, чтобы просто проживать свою жизнь. От тебя требуют все время быть роботом и удивляются, почему этот робот не веселый.
– Наступает лето – период отпусков. Как Вы его проведете?
– В середине июля я заканчиваю играть спектакли в Театре Эстраде, а с начала августа у меня начинается довольно тяжелая работа. Начинаю сниматься (даже боюсь назвать количество серий) в сериале на первом канале. Боюсь, что в этот небольшой промежуток не будет возможности отдохнуть, поскольку необходима предварительная работа со сценаристами, которая требует личного участия.
– Есть ли у Вас какие-то неосуществленные намерения, желания, быть может, мечта?
– Когда я начинаю какую-то работу, она становится на какое-то время мечтой. Я всегда не люблю окончания репетиций, потому что завершается очень мучительный, но радостный процесс постижения. Хотя он не заканчивается и на протяжении жизни спектакля. Мы играем «Ужин с дураком» 7 лет, и ничего не заканчивается. Но сам репетиционный процесс – вы знаете, он как дородовый период и послеродовый. Жизнь организма, который тоже от тебя зависит, но не так, когда он в тебе живет.
– Как Вы отнеслись к потере былой популярности?
– Популярность – дама неверная… Но, к сожалению, мне вчера не удалось спокойно погулять по улицам, поэтому все представления о потере популярности – все это очень условно. После сериала поговорим.