Эдвард Уэстон, "Фотография, не художественная"

На довольно неплохом, хотя пока с небольшой историей и наполнением форуме, человек под ником swilf перевел интересную статью.
http://www.largeformatclub.ru/forum/topic?f=11&t=626
Оригинал статьи размещен на ресурсе http://www.jnevins.com/.
Написана она в отношении "пиктореальной" фотографии. Автор перевода заменил слово "пиктореальная" на "художественная", что на мой взгляд не совсе корректно ибо пиктореальная означает подобная живописи. Но тем не менее от этого статья не менее интересная.

"Искусство - перелагатель неизречимого; поэтому глупостью кажется попытка вновь перелагать его словами". Эта мысль Гете кажется мне настолько верной, что я не решаюсь добавить свои слова к тем, что уже написаны и высказаны множеством горячих спорщиков. Я всегда придерживался того мнения, что по части искусства ведется слишком много разговоров - и слишком мало работы. У труженика нет времени на разговоры - он учится, делая.

Впрочем, я начал говорить об искусстве, хотя меня просили высказать свою точку зрения на "художественную фотографию". Они подобны, или же могут считаться подобными? Я бы ответил: "пусть с этим разбираются педанты". И все же слово "художественная" раздражает меня, поскольку я разбираюсь в изготовлении изображений. Разве мы уже не сделали их предостаточно, этих более или менее совершенных картинок для календарей, плодов труда сотен тысяч художников и граверов? Фотография, следующая этим путем, может быть лишь посредственной имитацией и без того плохого искусства. Великие живописцы - а мне посчастливилось быть знакомым с несколькими лучшими в этой стране, а может, и в мире - относятся с искренним интересом и глубоким уважением к фотографии, которая является фотографией и в части техники, и в части видения, когда она совершает нечто, чего они совершить не в состоянии; и они испытывают заслуженное презрение к фотографии, имитирующей живопись. И это - проблема большей части фотографии, взгляните только на девяносто процентов висящих в салонах отпечатков, на работы тех, кто без камеры стал бы художником в лучшем случае третьего разбора. Ни один фотограф не может достичь того эмоционального и эстетического отклика, какой вызывает работа хорошего живописца - при условии, что оба сохраняют свойственный живописи подход и видение. Живописец, в свою очередь, не может сравниться с фотографом в его особой области.

Раз так, то камера как выразительное средство должна иметь присущие именно ей черты, которые выделяют ее или возносят над другими средствами - в противном случае, у нее нет никакой ценности, разве что для нужд коммерции, науки или в качестве воскресной игрушки для утомленных бизнесменов - что неплохо само по себе, пока результаты не предъявляются публике в качестве искусства!

Уильям Блейк писал: "Посредством глаза, а не глазом смотреть на мир умеет разум". И камера - объектив - позволяет как раз это - смотреть посредством глаза, усиливая глаз, запечатлевая больше, чем видит глаз, преувеличивая детали, фиксируя поверхности, текстуры, которые человеческая рука не смогла бы воспроизвести никаким мастерством или трудолюбием. И даже если бы художник захотел этого - какой мелочной, нудной, формальной показалась бы такая работа! Но для фотографии подобное восприятие уместно и логично.

Поэтому для меня лучшее в камере - это крупный план, использующий плюсы именно этой способности объектива: фиксировать своим испытующим глазом саму сущность вещей, а не их настроение - скажем, предмет, преображенный на мгновение чарующим, необычным, иногда драматическим, но всегда мимолетным световым эффектом. Вместо этого может быть показано физическое качество вещей: камень тверд, кора груба, плоть жива - или, если нужно, их можно заставить выглядеть тверже, грубее, живее. Короче говоря, давайте смотреть на фотографическую красоту!

Это искусство? Может ли это быть искусством? Кому какое дело! Это новый и живой способ видеть, принадлежащий нашему дню и эпохе, возможности которого мы лишь успели затронуть. Так зачем беспокоиться об искусстве, если само слово настолько затаскано, что почти устарело? Но, отмечу ради пользы дискуссии, разница между плохим и хорошим искусством - в разуме создателей, а не в мастерстве их рук: хороший ремесленник может быть очень плохим художником, но хороший художник обычно достигает высокого ремесленного мастерства, чтобы лучше выразить свою мысль. А камера не только смотрит по-иному в руках разных работников: она смотрит по-иному, чем смотрят наши глаза, как и должна смотреть, имея единственный глаз с изменяемым фокусным расстоянием.

Я не могу отделаться от ощущения - и не только я - что некоторые великие живописцы прошлого имели фотографическое видение - родись они в наши дни, они вполне могли бы использовать камеру. Например, Веласкес. Диего Ривера писал о нем: "Талант Веласкеса проявлялся в совпадении с образом физического мира, и гений мог бы привести его к использованию технологии, наиболее адекватной задаче: то есть к фотографии".

А еще есть Винсент Ван Гог, написавший: "Чувствовать сами вещи, самое действительность важнее, чем чувствовать картины". Живи он сегодня, возможно, он и не стал бы использовать камеру, но он определенно заинтересовался бы некоторыми современными снимками.

Фотография отменила, или отменит в будущем часть живописи - за что живописец должен быть ей благодарен, став свободным от требований публики в части изобразительности и объективности. Как-то на фотовыставке в Мексике я услышал слова Риверы, сказанные в пылу спора: "да лучше одна из этих фотографий, чем реалистическая живопись: подобные работы делают реалистическую живопись излишней".

Для тех, кому хватило интереса дочитать до этого места, я объясню мой метод работы. Имея больше двадцати лет опыта, я никогда не планирую съемку заранее. Хотя я могу знать по опыту, чего можно ождать от некоторой сцены, но моя пара глаз служит лишь для предварительной разведки, поскольку взгляд камеры может полностью изменить исходную идею и даже заставить сменить объект съемки. Так что я приступаю с разумом, свободным от образа настолько же, насколько свободна пленка - и, я надеюсь, со столь же чувствительным. В этом случае ныряние под накидку становится таким же волнующим, как в те времена, когда я был еще мальчишкой. Поворачивать камеру, глядя, как меняется изображение на матовом стекле - это откровение, это исследование мира через вгляд объектива. И, наконец, завершенная идея - вот она, полностью раскрыта. Ее нужно почувствовать полно и точно до спуска затвора. Мой готовый отпечаток - передо мной на матовом стекле, со всеми его тонами и точными пропорциями. Конечный результат моей работы фиксируется навсегда нажатием на спуск. Проявка и печать - не более чем осторожный перенос изображения, уже увиденного на матовом стекле. Никакая обработка, с увеличением отдельных частей негатива или с изменением его тонов, не может спасти негатив, снятый без полного понимания в момент съемки.

Фотография - слишком честное средство, прямое и не прощающее фальши. Вы мгновенно распознаете вынужденную позу или натянутое выражение лица в портрете - или, в пейзаже, ясный день, превращенный в туманный рассеивающей оптикой, или же недодержанный закат с подписью "лунная ночь"!

Подобный прямой подход к фотографии труден, поскольку нужно быть хозяином как техники, так и собственного ума. Ясное мышление и быстрота решений необходимы: техника съемки должна стать вашей частью, такой же автоматической, как дыхание, и подобная техника трудна. Я могу научить - я научил - семилетнего ребенка пристойно снимать, проявлять и печатать за несколько недель благодаря производителям, сделавшим такими простыми все шаги в изготовлении изображений - что, впрочем, привело к валу плохой фотографии от тех, кто считает ее простым способом "выразить" себя. Но это не просто! - не просто увидеть на матовом стекле готовый отпечаток, непросто мысленно пронести это изображение сквозь все стадии процесса до конечного результата, с достаточной степенью уверенности в соответствии исходному образу и вызванным им чувствам. Я говорю "мысленно пронести", чтобы подчеркнуть тот факт, что никакие ручные вмешательства ни желательны, ни допустимы при моем стиле работы. Фотография в этом случае становится средством, требующим величайшей точности и вернейших оценок. Живописец при желании может по мере работы изменить исходный замысел - по крайней мере, каждая из деталей не фиксируется им изначально - но фотограф должен видеть все сразу и до мельчайших деталей, которые никогда не смогут быть изменены. Иногда требуется без колебаний запечатлеть мгновение, секунду, долю секунды. Какая это тренировка в видении и в точности - для любого, но в особенности для ребенка! Я выучил двоих сыновей фотографии и собираюсь научить еще двоих, не желая и даже не надеясь, что они станут фотографами, но ради того, чтобы дать им важную опору в той работе, которую они изберут.

Я пишу, вероятно, для крайне небольшого числа людей, может быть, даже для одного, большего не ожидая. Этим некоторым - этому единственному - я хотел бы в завершение сказать: учитесь думать фотографически, а не принципами иных изобразительных средств, и тогда есть шанс сказать то, что еще не было сказано. Осознайте ограничения и преимущества фотографии. Художник, не стесненный формой, в которой должны быть выражены исходные эмоции, не может творить. Фотограф должен решать свою задачу, будучи связанным форматом камеры, фокусным расстоянием объектива, определенной маркой пластин или пленки, и тем процессом печати, который он использует: внутри этих ограничений можно многое сказать, больше, чем было сказано до сих пор - поскольку фотография молода.

Собственно говоря, я не остативаю свою позицию. Спор демонстрирует скованность разума его участников - и единственным способом расти является неустойчивость, способность и желание меняться. Личный рост - все, что имеет значение. Сейчас я не то чтобы лучше других - но я лучше, чем был вчера или год назад. Каждый из нас - на своей ступени развития, и мир был бы скучен, думай мы все одинаково.

Некоторые помнят мои работы пятнадцатилетней давности, или более свежие, и некоторые находят их превосходящими теперешние. Последним мне почти нечего сказать: они все еще живут в мире, где милые поэтические впечатления важнее, чем красота вещей самих по себе.