точно не красный, точно не завод, им очистные на трубы посьавили. но что же это??? блин, я не знаю...
_m_a_d_m_a_n_, да это совершенно не важно, главное очистные поставили, а то что красный дым пропускают, так это....
big, а есть уже на форуме такая аватарка, не вводите людей в сомнения красный как травил так и травит ничего не изменилось, дымавуха стоит знатная
красный вонять не может, там нечему вонять, металл не воняет!!! чет никто не пи...болил по поводу алюминьки что воняет не одна труба а 4, все прикрыли лавочку радуйтесь, а людям работать негде!!!
Видели бы утром эпичные клубы дыма из окон, задлбался уже фоткать, хз куда их еще выслать. Меня берет сомнение что в этой летающей теблице Менделеева ниче вонять е может, особенно интересно было как это все среди ясного неба улетучивалось в сторону Ерзовки кудато
Птицефабрики уж давно нет, а птиц тем более))))))))))) ЭСПЦ2 сегодня дымил очень не хило, от него через Волгу шлейф был аж. ---------- Сообщение добавлено 24.10.2013 19:59 ---------- Товарищь спец??? После армии 10 лет отработал на Красном. На мотороллере каждый день по всему заводу ездил, и вы мне будете объяснять как пахнет "металл"? По мимо металла в печке уйма присадок, в том числе и таких как сера. Там чуть не вся таблица Менделеева. Вонь не от металла, а от присадок. Вон ЭСПЦ2 рыжим дымом как пыхнет, так духан болота, пережженного керамзита и еще бог знает чего стоит. В этом цеху стекол нет лет 50 уже))) Как раз дымовуха идет через цех больше, чем через трубу. так что фильтры только часть улавливают.
Мальчик, иди уроки делай. И это прекрасно, что прикрыли. То, что людям работать негде, это плохо. Но гораздо хуже, когда другие люди из-за этого завода здоровье свое гробят. И красный надо в городской черте прикрыть. Или пусть переезжают в степь или ставят нормальные очистные.
зачем. правительство и так будет целовать им попу, потому что налогоплательщиков становится все меньше. Прям детсад трусы на лямках вы развели. ну воняет да х. с ним. Говорят, воняло сегодня совсем не заводом. ---------- Сообщение добавлено 24.10.2013 20:55 ---------- Hermes, а у вас какой-то бизнес, если я правильно припоминаю
красный вонять не может, там нечему вонять, металл не воняет[/QUOTE Умник.Исчезни)Или ник меняй. Я на Красном ещё до Армии(1979) поработал:Правильщиком,Подкрановым,Слесарем по ремонту МО,Вальцовщиком...)
+100500, горящий (или сильно нагретый, плавящийся) металл - это такая вонь, что ппц... Учимся, учимся...
да? а вы начните плавить металлом окрашенный или замусоренный пластиком еще не так вонять будет) по поводу людей - вопрос к руководству КО
Природоохранное законодательства нормального нет, а то, которое есть, не работает. Так что воняло и будет вонять. Как это еще алюминьку закрыли - до сих пор удивляюсь этому чуду.
а нефиг селиться ближе к производству.. чё за мода такая.. сами щемятся то поближе к заводу, то к аэропорту, а потом внезапно ноют, что то воняет им, то шумит.. то же самое и в деревне - ах лужок, ах молочко парное.. тут на самом деле нужно и жить.. потом предъявы - то коровы по улице идут, то сосед на тракторе домой обедать едет - уберитеонинарушаютмоиправа.. оно тут было когда вас еще тут не было. ну вот и селитесь в степи и стройте что вам надо..
Вот пока у нас таких обывателей большинство, которым срут на голову, а они радостно растирают, в овне будут жить все. Я то уже переселился, за меня не беспокойтесь. О своем здоровье подумайте.
ну теперь хоть одной проблемой меньше.. произведение хоть и маленько не соответствует нынешним технологиям - но всеж имхо вечнозеленое.. " В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик, жил и на свет глядючи радовался. Всего у него было довольно: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли, и садов. И был тот помещик глупый, читал газету "Весть" [политическая и литературная газета (1863-1870), орган реакционно-дворянской оппозиции 60-х годов] и тело имел мягкое, белое и рассыпчатое. Только и взмолился однажды богу этот помещик: -- Господи! всем я от тебя доволен, всем награжден! Одно только сердцу моему непереносно: очень уж много развелось в нашем царстве мужика! Но бог знал, что помещик тот глупый, и прошению его не внял. Видит помещик, что мужика с каждым днем не убывает, а все прибывает, -- видит и опасается: "А ну, как он у меня все добро приест?" Заглянет помещик в газету "Весть", как в сем случае поступать должно, и прочитает: "Старайся!" -- Одно только слово написано, -- молвит глупый помещик, -- а золотое это слово! И начал он стараться, и не то чтоб как-нибудь, а все по правилу. Курица ли крестьянская в господские овсы забредет -- сейчас ее, по правилу, в суп; дровец ли крестьянин нарубить по секрету в господском лесу соберется -- сейчас эти самые дрова на господский двор, а с порубщика, по правилу, штраф. -- Больше я нынче этими штрафами на них действую! -- говорит помещик соседям своим, -- потому что для них это понятнее. Видят мужики: хоть и глупый у них помещик, а разум ему дан большой. Сократил он их так, что некуда носа высунуть: куда ни глянут -- все нельзя, да не позволено, да не ваше! Скотинка на водопой выйдет -- помещик кричит: "Моя вода!", курица за околицу выбредет -- помещик кричит: "Моя земля!" И земля, и вода, и воздух -- все его стало!"
Чего сказать-то хотел? Ты правда считаеешь нормальной ситуацию, когда завод не ставит очистных, травит окружающих и не несет ответственности за это? С Русалом тема другая, деятельность русала - это по сути продажа энрергоресурсов в виде металла. Слушал интервью с одним из топов Русала. Он распинался как они офигенно возят сырье из Африки (!!!) а готовую продукцию потом гонят через океан и она остается конкурентноспособной. Это значит только одно, компания обворовывает страну, получая ресурсы на халяву. Кстати, в Русале заранее поняли, что это долго не продлится. Что эти скоты творят на Ангаре, строя никому не нужную (кроме себя) ГЭС, когда рядом и так не знают куда электроэнергию девать...
видите ли, лэнж дал сказку в надежде, что вы вспомните ее до конца..она небольшая, прочитайте...я с места, на котором он прервался, копирую. Можно не жмакать даже на его продолжение)) «Моя земля!» И земля, и вода, и воздух – все его стало! Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к Господу Богу: – Господи! легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так маяться! Услышал милостивый Бог слезную молитву сиротскую, и не стало мужика на всем пространстве владений глупого помещика. Куда девался мужик – никто того не заметил, а только видели люди, как вдруг поднялся мякинный вихрь и, словно туча черная, пронеслись в воздухе посконные мужицкие портки. Вышел помещик на балкон, потянул носом и чует: чистый‑пречистый во всех его владениях воздух сделался. Натурально, остался доволен. Думает: «Теперь‑то я понежу свое тело белое, тело белое, рыхлое, рассыпчатое!» И начал он жить да поживать и стал думать, чем бы ему свою душу утешить. «Заведу, думает, театр у себя! напишу к актеру Садовскому: приезжай, мол, любезный друг! и актерок с собой привози!» Послушался его актер Садовский: сам приехал и актерок привез. Только видит, что в доме у помещика пусто и ставить театр и занавес поднимать некому. – Куда же ты крестьян своих девал? – спрашивает Садовский у помещика. – А вот Бог, по молитве моей, все мои владения от мужика очистил! – Однако, брат, глупый ты помещик! кто же тебе, глупому, умываться подает? – Да я уж и то сколько дней немытый хожу! – Стало быть, шампиньоны на лице ростить собрался? – сказал Садовский и с этим словом и сам уехал, и актерок увез. Вспомнил помещик, что есть у него поблизости четыре генерала знакомых; думает: «Что это я все гранпасьянс да гранпасьянс раскладываю! Попробую‑ко я с генералами впятером пульку‑другую сыграть!» Сказано – сделано; написал приглашения, назначил день и отправил письма по адресу. Генералы были хоть и настоящие, но голодные, а потому очень скоро приехали. Приехали – и не могут надивиться, отчего такой у помещика чистый воздух стал. – А оттого это, – хвастается помещик, – что Бог, по молитве моей, все владения мои от мужика очистил! – Ах, как это хорошо! – хвалят помещика генералы. – Стало быть, теперь у вас этого холопьего запаху нисколько не будет? – Нисколько, – отвечает помещик. Сыграли пульку, сыграли другую; чувствуют генералы, что пришел их час водку пить, приходят в беспокойство, озираются. – Должно быть, вам, господа генералы, закусить захотелось? – спрашивает помещик. – Не худо бы, господин помещик! Встал он из‑за стола, подошел к шкапу и вынимает оттуда по леденцу да по печатному прянику на каждого человека. – Что ж это такое? – спрашивают генералы, вытаращив на него глаза. – А вот, закусите, чем Бог послал! – Да нам бы говядинки! говядинки бы нам! – Ну, говядинки у меня про вас нет, господа генералы, потому что с тех пор как меня Бог от мужика избавил, и печка на кухне стоит нетоплена! Рассердились на него генералы, так что даже зубы у них застучали. – Да ведь жрешь же ты что‑нибудь сам‑то? – накинулись они на него. – Сырьем кой‑каким питаюсь, да вот пряники еще покуда есть… – Однако, брат, глупый же ты помещик! – сказали генералы и, не докончив пульки, разбрелись по домам. Видит помещик, что его уж в другой раз дураком чествуют, и хотел было уж задуматься, но так как в это время на глаза попалась колода карт, то махнул на все рукою и начал раскладывать гранпасьянс. – Посмотрим, – говорит, – господа либералы, кто кого одолеет! Докажу я вам, что может сделать истинная твердость души! Раскладывает он «дамский каприз» и думает: «Ежели сряду три раза выйдет, стало быть, надо не взирать». И как назло, сколько раз ни разложит – все у него выходит, все выходит! Не осталось в нем даже сомнения никакого. – Уж если, – говорит, – сама фортуна указывает, стало быть, надо оставаться твердым до конца. А теперь, покуда, довольно гранпасьянс раскладывать, пойду позаймусь! И вот ходит он, ходит по комнатам, потом сядет и посидит. И все думает. Думает, какие он машины из Англии выпишет, чтоб все паром да паром, а холопского духу чтоб нисколько не было. Думает, какой он плодовый сад разведет: «Вот тут будут груши, сливы; вот тут – персики, тут – грецкий орех!» Посмотрит в окошко – ан там все, как он задумал, все точно так уж и есть! Ломятся, по щучьему велению, под грузом плодов деревья грушевые, персиковые, абрикосовые, а он только знай фрукты машинами собирает да в рот кладет! Думает, каких он коров разведет, что ни кожи, ни мяса, а все одно молоко, все молоко! Думает, какой он клубники насадит, все двойной да тройной, по пяти ягод на фунт, и сколько он этой клубники в Москве продаст. Наконец устанет думать, пойдет к зеркалу посмотреться – ан там уж пыли на вершок насело… – Сенька! – крикнет он вдруг, забывшись, но потом спохватится и скажет: – Ну, пускай себе до поры до времени так постоит! а уж докажу же я этим либералам, что может сделать твердость души! Промаячит таким манером, покуда стемнеет, – и спать! А во сне сны еще веселее, нежели наяву, снятся. Снится ему, что сам губернатор о такой его помещичьей непреклонности узнал и спрашивает у исправника: «Какой такой твердый курицын сын у вас в уезде завелся?» Потом снится, что его за эту самую непреклонность министром сделали, и ходит он в лентах, и пишет циркуляры: «Быть твердым и не взирать!» Потом снится, что он ходит по берегам Евфрата и Тигра… – Ева, мой друг! – говорит он. Но вот и сны все пересмотрел: надо вставать. – Сенька! – опять кричит он, забывшись, но вдруг вспомнит… и поникнет головою. – Чем бы, однако, заняться? – спрашивает он себя. – Хоть бы лешего какого‑нибудь нелегкая принесла! И вот по этому его слову вдруг приезжает сам капитан‑исправник. Обрадовался ему глупый помещик несказанно; побежал в шкап, вынул два печатных пряника и думает: «Ну, этот, кажется, останется доволен!» – Скажите, пожалуйста, господин помещик, каким это чудом все ваши временнообязанные вдруг исчезли? – спрашивает исправник.
– А вот так и так, Бог, по молитве моей, все владения мои от мужика совершенно очистил! – Так‑с; а не известно ли вам, господин помещик, кто подати за них платить будет? – Подати?… это они! это они сами! это их священнейший долг и обязанность! – Так‑с; а каким манером эту подать с них взыскать можно, коли они, по вашей молитве, по лицу земли рассеяны? – Уж это… не знаю… я, с своей стороны, платить не согласен! – А известно ли вам, господин помещик, что казначейство без податей и повинностей, а тем паче без винной и соляной регалий, существовать не может? – Я что ж… я готов! рюмку водки… я заплачу! – Да вы знаете ли, что, по милости вашей, у нас на базаре ни куска мяса, ни фунта хлеба купить нельзя? знаете ли вы, чем это пахнет? – Помилуйте! я, с своей стороны, готов пожертвовать! вот целых два пряника! – Глупый же вы, господин помещик! – молвил исправник, повернулся и уехал, не взглянув даже на печатные пряники. Задумался на этот раз помещик не на шутку. Вот уж третий человек его дураком чествует, третий человек посмотрит‑посмотрит на него, плюнет и отойдет. Неужто он в самом деле *****? неужто та непреклонность, которую он так лелеял в душе своей, в переводе на обыкновенный язык означает только глупость и безумие? и неужто, вследствие одной его непреклонности, остановились и подати, и регалии и не стало возможности достать на базаре ни фунта муки, ни куска мяса? И как был он помещик глупый, то сначала даже фыркнул от удовольствия при мысли, какую он штуку сыграл, но потом вспомнил слова исправника: «А знаете ли, чем это пахнет?» – и струсил не на шутку. Стал он, по обыкновению, ходить взад да вперед по комнатам и все думает: «Чем же это пахнет? уж не пахнет ли водворением каким? например, Чебоксарами? или, быть может, Варнавиным?» – Хоть бы в Чебоксары, что ли! по крайней мере, убедился бы мир, что значит твердость души! – говорит помещик, а сам по секрету от себя уж думает: «В Чебоксарах‑то я, может быть, мужика бы моего милого увидал!» Походит помещик, и посидит, и опять походит. К чему ни подойдет, все, кажется, так и говорит: «А глупый ты, господин помещик!» Видит он, бежит через комнату мышонок и крадется к картам, которыми он гранпасьянс делал и достаточно уже замаслил, чтоб возбудить ими мышиный аппетит. – Кшш… – бросился он на мышонка. Но мышонок был умный и понимал, что помещик без Сеньки никакого вреда ему сделать не может. Он только хвостом вильнул в ответ на грозное восклицание помещика и чрез мгновение уже выглядывал на него из‑под дивана, как будто говоря: «Погоди, глупый помещик! то ли еще будет! я не только карты, а и халат твой съем, как ты его позамаслишь как следует!» Много ли, мало ли времени прошло, только видит помещик, что в саду у него дорожки репейником поросли, в кустах змеи да гады всякие кишмя кишат, а в парке звери дикие воют. Однажды к самой усадьбе подошел медведь, сел на корточках, поглядывает в окошки на помещика и облизывается. – Сенька! – вскрикнул помещик, но вдруг спохватился… и заплакал. Однако твердость души все еще не покидала его. Несколько раз он ослабевал, но как только почувствует, что сердце у него начнет растворяться, сейчас бросится к газете «Весть» и в одну минуту ожесточится опять. – Нет, лучше совсем одичаю, лучше пусть буду с дикими зверьми по лесам скитаться, но да не скажет никто, что российский дворянин, князь Урус‑Кучум‑Кильдибаев, от принципов отступил! И вот он одичал. Хоть в это время наступила уже осень, и морозцы стояли порядочные, но он не чувствовал даже холода. Весь он, с головы до ног, оброс волосами, словно древний Исав, а ногти у него сделались как железные. Сморкаться уж он давно перестал, ходил же все больше на четвереньках и даже удивлялся, как он прежде не замечал, что такой способ прогулки есть самый приличный и самый удобный. Утратил даже способность произносить членораздельные звуки и усвоил себе какой‑то особенный победный клик, среднее между свистом, шипеньем и рявканьем. Но хвоста еще не приобрел. Выйдет он в свой парк, в котором он когда‑то нежил свое тело рыхлое, белое, рассыпчатое, как кошка, в один миг, взлезет на самую вершину дерева и стережет оттуда. Прибежит это заяц, встанет на задние лапки и прислушивается, нет ли откуда опасности, – а он уж тут как тут. Словно стрела соскочит с дерева, вцепится в свою добычу, разорвет ее ногтями, да так со всеми внутренностями, даже со шкурой, и съест. И сделался он силен ужасно, до того силен, что даже счел себя вправе войти в дружеские сношения с тем самым медведем, который некогда посматривал на него в окошко. – Хочешь, Михайло Иваныч, походы вместе на зайцев будем делать? – сказал он медведю. – Хотеть – отчего не хотеть! – отвечал медведь. – Только, брат, ты напрасно мужика этого уничтожил! – А почему так? – А потому, что мужика этого есть не в пример способнее было, нежели вашего брата дворянина. И потому скажу тебе прямо: глупый ты помещик, хоть мне и друг! Между тем капитан‑исправник хоть и покровительствовал помещикам, но ввиду такого факта, как исчезновение с лица земли мужика, смолчать не посмел. Встревожилось его донесением и губернское начальство, пишет к нему: «А как вы думаете, кто теперь подати будет вносить? кто будет вино по кабакам пить? кто будет невинными занятиями заниматься?» Отвечает капитан‑исправник: казначейство‑де теперь упразднить следует, а невинные‑де занятия и сами собой упразднились, вместо же них распространились в уезде грабежи, разбой и убийства. На днях‑де и его, исправника, какой‑то медведь не медведь, человек не человек едва не задрал, в каковом человеко‑медведе и подозревает он того самого глупого помещика, который всей смуте зачинщик. Обеспокоились начальники и собрали совет. Решили: мужика изловить и водворить, а глупому помещику, который всей смуте зачинщик, наиделикатнейше внушить, дабы он фанфаронства свои прекратил и поступлению в казначейство податей препятствия не чинил. Как нарочно, в это время чрез губернский город летел отроившийся рой мужиков и осыпал всю базарную площадь. Сейчас эту благодать обрали, посадили в плетушку и послали в уезд. И вдруг опять запахло в том уезде мякиной и овчинами; но в то же время на базаре появились и мука, и мясо, и живность всякая, а податей в один день поступило столько, что казначей, увидав такую груду денег, только всплеснул руками от удивления и вскрикнул: – И откуда вы, шельмы, берете!! «Что же сделалось, однако, с помещиком?» – спросят меня читатели. На это я могу сказать, что хотя и с большим трудом, но и его изловили. Изловивши, сейчас же высморкали, вымыли и обстригли ногти. Затем капитан‑исправник сделал ему надлежащее внушение, отобрал газету «Весть» и, поручив его надзору Сеньки, уехал. Он жив и доныне. Раскладывает гранпасьянс, тоскует по прежней своей жизни в лесах, умывается лишь по принуждению и по временам мычит.
О., я читать умею. Я не понял, как это связано с тем, что завод травит окружающих? Не травил бы, никто бы слоа не сказал. Не надо делать загадочный вид и надувать щеки. Вам не идет. Вон у lange хватило смелости сказать, что, по его мнению, тот у кого есть деньги имеет право травить того, у кого денег нет. Вы также считаете?