"Чио-Чио-сан" в развалинах оперной антрепризы

Народ, отзывайтесь: если понравилось, выложу вторую часть либретто :-)

Либретто оперы Джакомо Пуччини
Версия Михаила Панджавидзе

Действие первое

Возле и внутри конструкции с раздвижными дверями и кадкой с пластиковым растением справа.

Пинкертон, американский дворянин необъятной наружности, имеющий слабость к булкам со сгущенкой и одежде военного покроя: Чего-то булок я объелся, наверное, не стоить больше жр... Есть, конечно. Но что же делать, как же быть, как же булки мне свои забыть?
Горо, мужчина неопределенной наружности, желающий казаться человеком всех национальностей сразу: Жениться вам надо, барин.
Пинкертон: Ерофеич? Так я ж оставил тебя дома!
Горо: А я совсем не Ерофеич!
Пинкертон: А кто?
Горо: Да кто угодно!
Пинкертон: ЗдорОво, значит, Ерофеич. А что за хрень ты носишь на макушке?
Горо: А значит то, что я японец.
Пинкертон: Но не похож ты вовсе на японца.
Горо: А может, дом посмотрим лучше?
Пинкертон: Валяй. Да не меня, кретин, а домик.
Горо: Вот этот замок из песка японским домиком зовется.
Пинкертон: И что мне делать с этой хренотенью?
Горо: Так жить, конечно, господин.
Пинкертон (сбиваясь): Да ты издеваешься, пес смердящий. На кол собаку!
Горо: Из оперы другой слова вы взяли. Жену посмотрите или сначала завтрак?
Пинкертон: Ты суси мне не предлагай, а дай-ка мне большой стейк с кровью. Да и жена пока мне не жена, а проститутка местная, однако.
Горо: Яичница с беконом. И сгущенка. А проститутка гейшею зовется. (Подает пластиковую имитацию еды).
Пинкертон (урча от удовольствия и делая вид, что алчно запихивает в рот еду): Сигару мне! (Делает вид, что закуривает). А ты не пыхнешь? (Дает сигару Горо, который тоже делает вид, что закуривает). А вот теперь давай-ка проститутку.

Заходит Чио-Чио-сан с сильно размалеванным лицом, из-за которого нельзя понять, какой она национальности.

Чио-Чио-сан: О, господин мой, какой вы стали весь объемный!
Пинкертон: Ну да, поправился слегка. Красивого мужчины надо много! Иль не согласна ты, японка?
Чио-Чио-сан: Во всем согласна я, не спорю.
Пинкертон: Вот то-то ж - в доме кто хозяин?
Горо, Чио-Чио-сан: Вы, конечно.
Пинкертон: Ну что ж, пройдись туда-сюда - я рассмотрю тебя получше. Ага, ниче-ниче. Давай-ка раздевайся!
Чио-Чио-сан: О, господин, я не надела тренировочный костюм - под кимоно в белье я европейском.
Пинкертон: Ну да, косяк, тебе на вид поставлю. И ко второму акту, слышь, переоденься. Гуляй пока.

Чио-Чио-сан уходит. Заходит Шарплес - эффектный щеголь с надписью на груди "US консул".

Пинкертон: А вот и ты, дружище Шарплес.
Шарплес: А вот и я, дружище Пинки.
Пинкертон: Видал, пошла японка-гейша? Женюсь на ней я до заката солнца!
Шарплес: А может, думать будешь до восхода? Смотри, посадят тя за малолетство.
Пинкертон: Ты не боись - крутой я дюже жутко и крыша есть за океаном у меня.
Шарплес: Так то за океаном.
Пинкертон: Здесь же ты прикроешь - иль зря плачу тебе я тыщу баксов?
Шарплес (быстро): Не зря, не зря, прикрою.
Пинкертон: Все, решено, покупаю себе кимоно: буду дома бродить, на работу ходить в кимоно, в кимоно, в кимоно.

Хор на заднем плане подпевает: "В кимоно, в кимоно, в кимоно".

Зовите всех - жениться я надумал.

Входят все. Вместе со всеми появляется Инопланетянин.

Горо: Инопланетный гость пришел издалека.
Пинкертон: А что за ч... чудо?
Горо: Инопланетный гость пришел издалека.
Пинкертон: Тебя я понял - что талдычишь? Гонец с звезды чего забыл здесь?
Горо: В Японии не так, как у людей - здесь браки заключают инопланетяне.
Пинкертон: Вот уроды. Ну ладно, заключай.
Инопланетян: Шурум-бурум, шалты-баглы (далее неразборчиво).
Пинкертон: И человеческий язык не знает даже!
Инопланетян: Амен.
Горо: Теперь мизинцем вы должны коснуться новобрачной.
Пинкертон: Мизинцем? Ну, касаюсь.
Горо: Теперь жена.
Чио-Чио-сан: И я касаюсь.
Горо: Случилось страшное! Тьфу, случилось вечное - женщины муж коснулся.
Пинкертон (алчно поглядывая на жену): Надеть трикошки не забыла?
Чио-Чио-сан (гордо): Не забыла!
Пинкертон (одобрительно): С опереженьем графика надела - уважаю!

Раздается шум - врываются мужики с куцыми хвостиками на макушках и гонгом.

Пинкертон: Ого, еще аборигены!
Дядя Бонза (мрачно): Бом-бом, все помрем!

Хор на заднем плане (трагически): "Бом-бом, все помрем!"

Бом-бом, всем хана!

Хор на заднем плане (еще более трагично): "Бом-бом, всем хана!"

Пинкертон: Чего хотят аборигены?
Горо: Бомбардировку опротестовать желают.
Пинкертон: Кого?
Горо: Не любят вас, американцев.
Пинкертон: А, так мы научим, не захотят - заставим.
Дядя Бонза (мрачно): Бом-бом, все помрем!

Хор на заднем плане (трагически): "Бом-бом, все помрем!"

Бом-бом, всем хана!

Хор на заднем плане (еще более трагично): "Бом-бом, всем хана!"

Пинкертон (взбираясь на свадебный стол и аккуратно сдвигая ногой тарелки с пластиковой едой): Хорош кликушествать, родные! Америка заплатит вам сполна. А тем, кто станутся больные, напишем в камне имена.

Дядя Бонза (мрачно): Бом-бом, все помрем!

Хор на заднем плане (трагически): "Бом-бом, все помрем!"

Бом-бом, всем хана!

Хор на заднем плане (еще более трагично): "Бом-бом, всем хана!"

Дядя Бонза и другие мужики с куцыми хвостами уходят. На видеоэкране показывают тревожное ночное небо, по которому с грозным ревом перемещаются "летающие крепости".

Пинкертон: Ну вот, нагнали сумраку, злодеи.
Горо: Сейчас вам спляшут и споют.
Пинкертон: Уйди, старушка, я в печали. Пускай-ка гейша выполнит работу.
Горо (всем): Оставьте новобрачных.

Все, кроме Горо и Судзуки, уходят.

Пинкертон: И ты шуруй-ка, Ерофеич, и прихвати с собой... (смотрит на двух женщин одинакового роста, с одинаковыми прическами и гримом, в одинаковых кимоно) Не понял - которая из них родная?

Обе женщины синхронно кланяются.

Горо: Загадка древняя пред брачной ночью - ты должен угадать, которая из них твоя.
Пинкертон: Ты шутишь!
Горо: Нет, не шучу!
Пинкертон (мечется по сцене, заламывая руки): Но как же! Я думал, это шутка. (В зал) О Баттерфляй, любимая, откройся.
Горо (разворачивая Пинкертона в сторону женщин): Вот здесь она!
Пинкертон: Но как же, как же! (Вдруг его осеняет). Придумал!
Горо: Неужели?
Пинкертон: Пусть обе снимут кимоно - моя в трикошках.
Чио-Чио-сан (бросаясь ему в ноги): Любимый, как ты догадался?
Пинкертон (самодовольно): Я с детства славлюсь проницательностью жуткой.
Чио-Чио-сан (отходит, в зал): Любимый, о как же ты талантлив. И объемен. Тебя не полюбить ну просто невозможно.
Судзуки (разворачивая Чио-Чио-сан лицом к Пинкертону): Он здесь.

Чио-Чио-сан и Пинкертон бросаются в объятия друг друга.

Пинкертон: Безудержной любви давай сейчас же предадимся.
Чио-Чио-сан (отстраняясь): Не совершила ритуального я омовения еще.
Пинкертон: Так совершай!
Чио-Чио-сан: Иду. Судзуки, кадку мне.

Из-за полуотворенной двери, куда украдкой заглядывает Пинкертон, видно, как Чио-Чио-сан снимает кимоно, оставаясь в телесного цвета комбинезоне.

Пинкертон: Не соврала - комбинезон на месте. О выдь ко мне же, Бабочка моя.
Горо (тоже заглядывая в щель): И хороша же бабочка, и симпатична, я бы сказал, ядренешей бабец.
Пинкертон: Ты, Ерофеич, не борзей и в сей же миг сокройся с глаз долой. И захвати вот эту вот... Фьютжицу.

Горо и Судзуки уходят. Чио-Чио-сан появляется в другом кимоно.

Опять не понял. Теперь тебе одежда на фига?
Чио-Чио-сан: Любви японки предаются только в кимоно, пошитом для того в Осаке.
Пинкертон: А мне не плохо даже в Нагасаки.
Горо (из-за кулис): Ниче, дождетесь скоро Хиросимы.

Чио-Чио-сан ложится на пол в домике, Пинкертон наваливается на нее. Оба поют, хотя Чио-Чио-сан, скорее, пытается петь, сдавленно хрипя.

Занавес

 

Птич Невелич,
С каждым разом псевдонимы все ближе к председу КаКа.
Ржачно. Очень ржачно. Валяй вторую часть!!

P.S. и про 3-е действие драмы про Панджавидзе не забудь. Надеюсь, не придется его ждать также долго, как 2-е.

 

если какой-то недоумок так понял великую оперу-это его проблемы!!!

 

Кролики вы все. Оставьте в покое людей,они же работают! МАП-зе ставит на лучших сценах мира спектакли, а вы здесь в форумской клетке вякаете.

 

Скоро мы все будем наблюдать великое падение "великого гения"! Когда человек начинает мнить себя богом и по хамски относится к людям , от кого в сущности зависит "успех" "предприятия", он плюёт в собственный колодец и рубит сук на котором сидит. Сколько таких "гениев" слетало и ползало где там внизу..... Всему своё время : время разбрасывать и время собирать камни...