Мне о тебе напишет судьба На другой стороне листа Почерком фармацевта К тебе откроет двери за картиной Ключом черепахи брат-Буратино Дверь одиночества Она заскрипит в этом звуке - упрёки На разлуку намеки Что-то голову закружит Грудью упаду на ножи После каждой обиды Совершать суициды Дверь одиночества (С) А. Ацаламов
И тишина, и смех Богов, И ненависть, и звон оков. Влачу средь серых дней себя, Пока не упаду, любя. Затихнут стоны вдалеке, И льды замерзнут на реке, Ночь всех накроет подолом. Опять не жизнь. Опять облом. Сквозь пальцы пропущу друзей, Они уйдут, – и нет вестей. Лишь холод, боль и жалость псов, Которым я скормлю любовь. (c) iz-vne_dot_net
У маленькой любви - коротенькие руки, Коротенькие руки, огромные глаза. В душе её поют неведомые звуки, Ей вовсе не нужны земные голоса. Бесценных сил твоих живёт не отнимая, Не закрывая глаз, не открывая рта, Живёт себе, живёт твоя глухонемая Святая глухота, святая немота. У маленькой любви - ни зависти, ни лести. Да и зачем, скажи, ей зависть или лесть? У маленькой любви - ни совести, ни чести. Да и почём ей знать, что это где-то есть? У ней - короткий век. Не плюй в её колодец, А посмотри смелей самой судьбе в глаза. Пускай себе живёт на свете твой уродец! Пускай себе хоть час, пускай хоть полчаса. У маленькой любви - ни ярости, ни муки. Звездой взошла на миг, водой ушла в песок. У маленькой любви - коротенькие руки, Огромные глаза, да грустный голосок... (с) Вероника Долина
Я обиды рассовала по карманам И царапины как кошка зализала. Я училась этим маленьким обманам - Ничего тебе про это не сказала. В сумку сунула ещё две-три тревоги И за пазуху упрятала упрёки. Завязала в узелок свою досаду - Ничего такого мне теперь не надо! Мне нельзя заплакать, если захочу я. И молчать нельзя мне, если замолчу я. Ну, а главное - глубокие карманы, Чтобы в них держать свои обманы! Нетерпению купила я уздечку. Ожиданию достала птичью клетку. В уголке сложила каменную печку, Чтоб кидать туда стихи свои как ветки. А еще купила швейную машину И дешёвые обрезки матерьяла, И себе карманы новые пришила - Мне уже карманов старых не хватало... /Вероника Долина/
Cutty Sark ой.. а это было уже, да?.. сорри... Богата и щедра, Я раздала долги И позвала друзей к себе мириться. Съезжаются ко мне Вчерашние враги, Твердя, что ссора впредь не повторится. Богата и щедра. А дом стоит пустой И тих, как холостяцкая квартира. И я драгунский полк Пускаю на постой И замуж выхожу за командира. Богата и щедра, Цветок бросаю вверх! Средь офицеров - преданный любовник. Он нынче для меня Устроил фейерверк - Ловите же гвоздику, мой полковник! Богата и щедра. Но вот уходит полк, И муж, со мной простясь, садится в сани. Какой в богатстве прок? Какой в щедротах толк, Когда мужское дело - поле брани. Богата и щедра! А полк давно в снегу. И муж лежит, рукой зажавши рану... Бедна я и жадна! К тому ж у всех в долгу. И, видит Бог, богаче я не стану. /В.Долина/
Сто женщин, сто младенцев есть во мне. Оригинальное такое свойство Родне моей внушает беспокойство - Хотя какая разница родне? Сто душ в душе ношу - что за житье - Чтоб все они во мне перемежались, Но все в какой-то миг перемешались И приняли обличие мое. Пока я беспокоюсь и шучу, Все сто детей затеяли пятнашки, А женщина гадает на ромашке, И все выходит так, как я хочу. Теперь мой тихий дом - не дом, а храм, Звучит моя молитвенная строчка, Но женщина по кличке Одиночка Живет в моей душе, как свежий шрам. Мужчина, нелюдим и нелюбим, Теперь к тебе заходит слишком редко, А ты лепечешь: "Что же делать, детка, Ведь он не нам одним необходим.'' Да будет жизнь твоя чистым-чиста За то, что ты транжирила сначала, Да будет все теперь, как ты мечтала, И пусть тебя минует пустота. Сто женщин, сто детей, но жизнь идет, И вот что каждый день меня тревожит - Боюсь, что жизнь число еще умножит, Утроит или в степень возведет. Но как я тяжесть вынесу сию, Ах, как я жизнь свою сложу тем паче? Вон у Дюймовочки родился Мальчик-с-Пальчик - Оберегайте, люди, их семью. (с) Вероника Долина Cutty Sark добавил [date]1106048069[/date]: Я хотела бы, знаешь ли, подарить тебе шарф (Было время - цепочку на шею дарила). А шарф - нечто вроде зелья из тайных трав, Зелья, которое я никогда не варила. Длинный, легкий, каких-то неслыханных нежных тонов, Мною купленный где-то в проулках бездонного ГУМа, Не проникая в тебя, не колебля твоих никаких основ, Он улегся б у тебя на плечах, как пума. Он обнимет тебя за шею, как я тебя не обнимала, Он прильнет к твоему подбородку - тебе бы так это пошло, А я уже не сумею. А раньше я не понимала, Что - никаких цепочек, а только - тепло, тепло.
Больно, ты слышишь больно мне с тобой, боль... И покидая шар земной, я отправляюсь в новый путь, а ты все следуешь за мной, как прежде, боль... Больно, и нет уже сил лететь с тобой, боль.. Замком на мне висит печаль. Я открываю двери в сон, а за дверьми ни ад, ни рай, а только боль... Больно смотреть в закрытые глаза и видеть мой осиротевший дом. А слезы в них, как воск свечи. Огонь растопит формы дня. Оставит отзвуком в ночи слеза моя боль... Больно твое отсутствие весной, жизнь. Я принимаю год за пять. Я слышу с ночи до зари моих любимых голоса, что от меня ушли.. ********************* Неужели не я, Освещенный тремя фонарями, Столько лет в темноте По осколкам бежал пустырями, И сиянье небес У подъемного крана клубилось? Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось. Кто-то новый царит, Безымянный, прекрасный, всесильный. Над отчизной горит, Разливается свет темно-синий, И в глазах у борзых Шелестят фонари - по цветочку, Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку. Значит, нету разлук. Значит, зря мы просили прощенья У своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья. Остается одно: По земле проходить бестревожно. Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно Поздравляю себя С этой ранней находкой, с тобою, Поздравляю себя С удивительно горькой судьбою, С этой вечной рекой, С этим небом в прекрасных осинах, С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов. Слава Богу, чужой. Никого я здесь не обвиняю. Ничего не узнать. Я иду, тороплюсь, обгоняю. Как легко мне теперь, Оттого, что ни с кем не расстался. Слава Богу, что я на земле без отчизны остался. Не жилец этих мест, Не мертвец, а какой-то посредник, Совершенно один, Ты кричишь о себе напоследок: Никого не узнал, Обознался, забыл, обманулся, Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся. (с) С. Сурганова
Не прощай меня. Никогда. Я могу предать тебя снова. Уходи, не сказав ни слова, В обреченное - никуда. Мы обязаны будем жить, Спотыкаясь на каждом круге, И позволим собакам выть На безлунную тень разлуки, Проклиная капкан колец, Подчинившись законной власти, Торопясь отскрести с сердец Накипь чистой, безумной страсти. Не прощай меня, не спеши. Мы и так с тобой разминулись, Подозрительным взглядам улиц Доверяя тепло души. Хлещет яростных снов поток, Где под звездами роковыми Полушепотом, между строк, Неуклюже скрывая имя... Мы пытаемся соскользнуть В бездну быта, но параллельно Изнутри обжигает грудь Невозможность - дышать раздельно! Не прощай меня. В том пути Давит небо сырою ватой. Если мне суждено уйти, Так хоть в чем-нибудь виноватым. Напридумай себе обид, А причины найдутся сотни... Не прощай. Пусть меня простит Тот, кто дал мне тебя... и отнял. /А.Белянин/ bild добавил [date]1106736983[/date]: Я усталым таким еще не был. В эту серую морозь и слизь Мне приснилось рязанское небо И моя непутевая жизнь. Много женщин меня любило, Да и сам я любил не одну, Не от этого ль темная сила Приучила меня к вину. Бесконечные пьяные ночи И в разгуле тоска не впервь! Не с того ли глаза мне точит, Словно синие листья червь? Не больна мне ничья измена, И не радует легкость побед, — Тех волос золотое сено Превращается в серый цвет. Превращается в пепел и воды, Когда цедит осенняя муть. Мне не жаль вас, прошедшие годы, — Ничего не хочу вернуть. Я устал себя мучить бесцельно, И с улыбкою странной лица, Полюбил я носить в легком теле Тихий свет и покой мертвеца... И теперь даже стало не тяжко Ковылять из притона в притон, Как в смирительную рубашку, Мы природу берем в бетон. И во мне, вот по тем же законам, Умиряется бешеный пыл. Но и всё ж отношусь я с поклоном К тем полям, что когда-то любил. В те края, где я рос под клёном, Где резвился на жёлтой траве, — Шлю привет воробьям, и воронам, И рыдающей в ночь сове. Я кричу им в весенние дали: «Птицы, милые!, в синюю дрожь Передайте, что я отскандалил, — Пусть хоть ветер теперь начинает Под микитки дубасить рожь». /Сергей Есенин/
Я в этой комнате жила, Садилась в кресло и смотрела На острый краешек стола, Где лампа рыжая горела. Я приходила и лгала, И пела, и вязала свитер. И где ж я столько слов брала, Таких ненужных и избитых? Казался лишним каждый звук, Несвоевременным дыханье. Началом всех земных разлук Казалось каждое свиданье. Под потолком качался шар, Уже почти не пахла елка. Дуэт расстроенных гитар Молчал в углу за книжной полкой. И все не так, и все не то: То он чужой, то я чужая. Снимаю с вешалки пальто, До остановки провожает. Он жив, и я едва жива, Стихи зачеркнуты в тетради. А в это кресло кто-то сядет И будет говорить слова. Сначала разобьется шар, Потом порвется старый свитер. И мы, друг другом позабыты, Уйдем по грифам двух гитар. *** Теперь я понимаю мечту Наполеона: Владеть, повелевать, играть такой страной! Поддев на вилку нежный ломтик шампиньона, Я пью его вину, вино всему виной. Теперь я понимаю фантазии Дюма: Когда так пахнет ночь французскими духами, То муза из огня является сама И дышит на тебя любовью и грехами. Теперь я понимаю триумфы Пикассо И девочку на шаре, летящую в Париж, А шар такой земной! И сонмы голосов Приветствуют тебя со всех парижских крыш! А ты и Жан Кокто, и Сальвадор Дали, Ты умер и воскрес, ты пеплом стал и пеной. Единственный автобус на плоскости земли Привез тебя и встал у набережной Сены... Ты, в общем, не готов, ты беден, юн и мил, У бедности, увы, так много искушений. Но за твоей спиной слуга, как мышь, застыл, Он подает пальто и ждет твоих решений. Магический узор у Франции ночной. А я гляжу в окно и думаю о том, Как ты среди Парижа, притихший и смешной, Стоишь, как перст, с бокалом, наполненным вином. *** Свет фонарей, ветер и снег. Мы пишем стихи и ждем перемен. Теперь в нашем доме есть место для всех, Но где те друзья, что приходят, не требуя что-то взамен? Наш дом - это храм, он открыт всем ветрам. Мы в нем словно боги, попавшие в плен. Всесильные здесь, беззащитные там, Где не сделают шага, не требуя что-то взамен. Слово за слово - упала звезда В нашу обитель без крыши и стен. Ты мне призналась, ты будешь всегда Рядом со мною, не требуя что-то взамен. /Зоя Ященко/
А шрам у неё на груди – Сердце вынуто. Храм у нее на ладошке - Хрупкий, маленький, И ей в город не выйти – Ноги вымыты, А пачкать не хочется, И она аккуратненько Откроет окошко, встанет На ног пальчики И танец станцует страшный, Танец знаковый. Она не боится смерти, как раньше – Любви мальчиков, И щёки её горят лепестком маковым. А музыка храма её летит Во все города: Из топи столичной – к морю, К подъюжным заводям, Сквозь страх смерти, ко звонким Самым тонким местам, Где рвётся… /Елена Никитаева/
Когда на землю спустился обещанный снег, И последний аккорд догорел В индикаторе красных страстей, Любой человек вне наших стен Стал чужим настолько, чтоб не пустить его в дом. И мы отключили ни в чем не повинный, Но способный убить тишину телефон, И лезвие выпало в снег из рук, Чтоб его никогда потом не найти. Давай переплавим огарки прожитых дней в большую свечу, Чтоб холод не смог нас застать врасплох. (с) С. Сурганова
Прочитал тут как-то... Тогда, когда любовей с нами нет, Тогда, когда от холода горбат, Достань из чемодана пистолет, Достань и волоки его в ломбард. Купи на эти деньги патефон И где-нибудь на свете потанцуй, В затылке нарастает перезвон, Ах, ручку патефона поцелуй. Послушайте совета скрипача, Как следует стреляться сгоряча: Не в голову, а около плеча! Не в голову, а около плеча! На блюдечке я сердце понесу И где-нибудь оставлю во дворе. Друзья, ах догадайтесь по лицу, Что сердце не отыщется в дыре, Проделанной на розовой груди... И только патефоны впереди, И только струны, струны-провода, И только в горле красная вода. (c) Бродский
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой. К отцу, весь издрогнув, малютка приник; Обняв, его держит и греет старик. "Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?" - "Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул: Он в темной короне, с густой бородой". - "О нет, то белеет туман над водой". "Дитя, оглянися; младенец, ко мне; Веселого много в моей стороне: Цветы бирюзовы, жемчужны струи; Из золота слиты чертоги мои". "Родимый, лесной царь со мной говорит: Он золото, перлы и радость сулит". - "О нет, мой младенец, ослышался ты: То ветер, проснувшись, колыхнул листы". "Ко мне, мой младенец; в дуброве моей Узнаешь прекрасных моих дочерей: При месяце будут играть и летать, Играя, летая, тебя усыплять". "Родимый, лесной царь созвал дочерей: Мне, вижу, кивают из темных ветвей". - "О нет, все спокойно в ночной глубине: То ветлы седые стоят в стороне". "Дитя, я пленился твоей красотой: Неволей иль волей, а будешь ты мой". - "Родимый, лесной царь нас хочет догнать; Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать". Ездок оробелый не скачет, летит; Младенец тоскует, младенец кричит; Ездок погоняет, ездок доскакал... В руках его мертвый младенец лежал. /И.В.Гете/ bild добавил [date]1107038692[/date]: Серые глаза - рассвет, Пароходная сирена, Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены. Черные глаза - жара, В море сонных звезд скольженье, И у борта до утра Поцелуев отраженье. Синие глаза - луна, Вальса белое молчанье, Ежедневная стена Неизбежного прощанья. Карие глаза - песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полета. Нет, я не судья для них, Просто без суждений вздорных Я четырежды должник Синих, серых, карих, черных. Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю - в том нет вины - Все четыре этих цвета. /Р.Киплинг/
[off]по погоде[/off] Ветер злой, ветр крутой в поле Заливается. А сугроб на степной воле Завивается. При луне на версте мороз - Огонечками. Про живых ветер весть пронес С позвоночками. Под дубовым крестом свистит, Раздувается. Серый заяц степной хрустит, Не пугается. /А.А.Фет/
Говори, но кто тебя услышит? Помнишь ли двенадцатый псалом? Где душа холодным небом дышит, Согревай себя своим теплом. Там, где ветер вьет пустые гнезда, Милостыни просит старый век, В городе, где окна, свет и звезды, Вымоли теперь себе ночлег. Выпроси теперь себе поблажку - Карандаш, бумагу и табак. Оборвав последнюю затяжку, В легких задохнется полумрак. И, когда, как дым, твоя обида Станет мертвым нынешним числом, Выучи урок царя Давида - Горестный двенадцатый псалом. Ледяным лучем сердечной боли - Скорбью дня и ночи на земле - „Господи, услышь меня! Доколе Будешь забывать меня во мгле? Надо мной глумится враг лукавый. Вестью о спасении Твоем, Ныне просвяти мя, Боже правый, Дабы не уснул я смертным сном!“ Что теперь? Что скажешь, брат бродяга, Книгочей, курильщик, враль, простак? Что тебе осталось - ночь, бумага, Карандаш, молчание, табак… Тихо шелестит истлевшей тканью Тьма - и пахнет кровью нашатырь… Пепел, звезды, ветер, снег… Молчанье. На столе - раскрытая Псалтирь. ГЕОРГИЙ МОСЕШВИЛИ
Люблю глаза твои, мой друг, С игрой их пламенно-чудесной, Когда их приподымешь вдруг И, словно молнией небесной, Окинешь бегло целый круг... Но есть сильней очарованья: Глаза, потупленные ниц В минуты страстного лобзанья, И сквозь опущенных ресниц; Угрюмый, тусклый огнь желанья. /Ф.Тютчев/
Кто-то строит пирамиды из сердец погибших насекомых Я же это вижу через фокус перебитых стекол А еще ночами силуэты звезд мне незнакомых Разрываю взглядом так же, как свою добычу сокол До свиданья! Здесь порвано начало свинцовым одеялом До свидания! Устали мои плечи, гуд бай, ариведерчи Одень доспехи из расплавленных кусков железа Одень, чтобы они не видели твоих больших ожогов Надрежь себя, чтоб полилось из твоего надреза И гордо умирай, зная, что тут таких как ты не много До свиданья! Здесь порвано начало свинцовым одеялом До свидания! Устали мои плечи, гуд бай, ариведерчи Одним ударом, раздроби в песок стальные стены И мертвым взглядом утоли большой грозы желанье Читая на камнях о том, что смерть не любит брать с собою пленных И прежде чем ты с ней уйдешь, cкажи нам на прощанье До свиданья! Здесь порвано начало свинцовым одеялом До свидания! Устали мои плечи, гуд бай, ариведерчи (С) Артур Ацаламов
Про Кошку и Собаку, которые могли подарить друг другу целый мир, но сил хватило только на пару коньков... в придачу... Жалею, о том, как скулы немели Ладони старалась согреть быстрее До рукопожатия с тобой. Жалею, о том, что тогда не сдержалась На площади трех вокзалов - Тебя пыталась увезти домой. Жалею, о том, что дежурила ночью И проверяла на прочность Не в чем не винный телефон Встречала, от радости замирала, Людей имена забывала, Чтоб только-только быть с тобой. Зачем.. Зачем... Сенбернары, ты знаешь, недолго живут, Одного в жизни любят и только к нему, А после с ним вместе Попадают в рай. И прячут слезы огромные псы Горячие лапы тычут носы, А я не люблю Маленьких собак. **************** Кошка хочет курить у Кошки намокли уши Кошка хочет скулить ей как и Собаке хоть кто-то да нужен над Кошкой плывут облака московские звёзды щекочут лапы хотя бы немного молока и можно быть сильной а нужно быть слабой Кошка меняет цвета чёрный уже не носит в ядерно-солнечном прячет себя в тёмно-синем себя уносит Кошка не пишет стихи а дамские штучки как фига в кармане Кошке плевать на духи она хорошеет с годами (с) Ночные снайперы
Верьте мне, обманутые люди, Я, как вы, ходил по всем путям. Наша жизнь есть чудо в вечном Чуде, Наша жизнь — и здесь, и вечно там. Я знаком с безмерностью страданий, Я узнал, где правда, где обман. Яркий ужас наших испытаний Нам не для насмешки плоской дан. Верьте мне, неверящие братья, Вы меня поймете через день. Нашей вольной жизни нет проклятья, Мы избрали сами светотень. Мы избрали Зло как путь познанья, И законом сделали борьбу. Уходя в тяжелое изгнанье, Мы живем, чтоб кончить жизнь в гробу. Но когда с застывшими чертами, Мертвые, торжественно мы спим, Он, Незримый, дышит рядом с нами, И, молясь, беседуем мы с Ним. И душе таинственно понятно В этот миг беседы роковой, Что в пути, пройденном безвозвратно, Рок ее был выбран ей самой. Но, стремясь, греша, страдая, плача, Дух наш вольный был всегда храним. Жизнь была решенная задача, Смерть пришла — как радость встречи с Ним. (c)
Порой хотелось бы всех веяний весны И разноцветных искр чуть выпавшего снега, Мятущейся толпы, могильной тишины И тут же светлых снов спокойного ночлега! Хотелось бы, чтоб степь вокруг меня легла, Чтоб было все мертво и царственно молчанье, Но чтоб в степи река могучая текла, И в зарослях ее звучало трепетанье. Ущелий Терека и берегов Днепра, Парижской толчеи, безлюдья Иордана, Альпийских ледников живого серебра, И римских катакомб, и лилий Гулистана. Возможно это все, но каждое в свой срок На протяжениях великих расстояний, И надо ожидать, и надо, чтоб ты мог Направить к ним пути своих земных скитаний,- Тогда как помыслов великим волшебством И полной мощностью всех сил воображенья Ты можешь все иметь в желании одном Здесь, подле, вкруг себя, сейчас, без промедленья! И ты в себе самом - владыка из владык, Родник таинственный - ты сам себе природа, И мир души твоей, как Божий мир, велик, Но больше, шире в нем и счастье и свобода... /К.Случевский/
Не плачь, не морщь опухших губ. Не собирай их в складки. Разбередишь присохший струп Весенней лихорадки. Сними ладонь с моей груди, Мы провода под током. Друг к другу вновь, того гляди, Нас бросит ненароком. Пройдут года, ты вступишь в брак, Забудешь неустройства. Быть женщиной — великий шаг, Сводить с ума — геройство. А я пред чудом женских рук, Спины, и плеч, и шеи И так с привязанностью слуг Весь век благоговею. Но как ни сковывает ночь Меня кольцом тоскливым, Сильней на свете тяга прочь И манит страсть к разрывам. (С) Femme de quarante ans Бальзак воспел тридцатилетнюю, А я бы женщину под сорок: Она блестит красою летнею, Но взгляд уже осенне-зорок Не опереточная женщина, Пленяющая всех саврасых, Здесь очаровывает женщина, Перед которой мир без масок; В ней; правда, много разной разности, А ум бесстыдно гол, как сабля, И тайный запашок опасности В ней тонко чует волчья капля; У ней в кулечках вся оконница, Давно она уже не плачет... Но если за тобою гонятся, Она тебя в постели спрячет. (с)
Наяву ли всё? Время ли разгуливать? Лучше вечно спать, спать, спать, спать И не видеть снов. Снова — улица. Снова — полог тюлевый, Снова, что ни ночь — степь, стог, стон, И теперь и впредь. Листьям в августе, с астмой в каждом атоме, Снится тишь и темь. Вдруг бег пса Пробуждает сад. Ждет — улягутся. Вдруг — гигант из затеми, И другой. Шаги. «Тут есть болт». Свист и зов: тубо! Он буквально ведь обливал, обваливал Нашим шагом шлях! Он и тын Истязал тобой. Осень. Изжелта-сизый бисер нижется. Ах, как и тебе, прель, мне смерть Как приелось жить! О, не вовремя ночь кадит маневрами Паровозов: в дождь каждый лист Рвется в степь, как те. Окна сцены мне делают. Бесцельно ведь! Рвется с петель дверь, целовав Лед ее локтей. Познакомь меня с кем-нибудь из вскормленных, Как они, страдой южных нив, Пустырей и ржи. Но с оскоминой, но с оцепененьем, с комьями В горле, но с тоской стольких слов Устаешь дружить! (с) Пастернак
Может быть, банально, но самое любимое из Пастернака: Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. Достать пролетку. За шесть гривен, Чрез благовест, чрез клик колес, Перенестись туда, где ливень Еще шумней чернил и слез. Где, как обугленные груши, С деревьев тысячи грачей Сорвутся в лужи и обрушат Сухую грусть на дно очей. Под ней проталины чернеют, И ветер криками изрыт, И чем случайней, тем вернее Слагаются стихи навзрыд. ********************* Рояль дрожащий пену с губ оближет. Тебя сорвет, подкосит этот бред. Ты скажешь: - милый! - Нет, - вскричу я, - нет! При музыке?! - Но можно ли быть ближе, Чем в полутьме, аккорды, как дневник, Меча в камин комплектами, погодно? О пониманье дивное, кивни, Кивни, и изумишься! - ты свободна. Я не держу. Иди, благотвори. Ступай к другим. Уже написан Вертер, А в наши дни и воздух пахнет смертью: Открыть окно - что жилы отворить. ********************** Любить иных - тяжелый крест, А ты прекрасна без извилин, И прелести твоей секрет Разгадке жизни равносилен. Весною слышен шорох снов И шелест новостей и истин. Ты из семьи таких основ. Твой смысл, как воздух, бескорыстен. Легко проснуться и прозреть, Словесный сор из сердца вытрясть И жить, не засоряясь впредь, Все это - не большая хитрость. (с) Б. Пастернак