Сто тысяч любимых строк. Часть 2.

Esther
Мда, неплохо. Представляю, как красиво это может звучать на родном языке (идише или иврите).

 

На иврите. Еще красивее, когда эту молитву поют, особенно когда исполняется женским сопрано.

 

Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.
О. Мандельштам

 

Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст как струпья положил.

Он понял масла густоту, -
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст как спичка тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.

(с) О. Мандельштам

 

Я верю, обещаю верить,
Хоть сам того не испытал,
Что мог монах не лицемерить
И жить, как клятвой обещал;
Что поцелую и улыбки
Людей коварны не всегда,
Что ближних малые ошибки
Они прощают иногда,
Что время лечит от страданья,
Что мир для счастья сотворен,
Что добродетель не названье
И жизнь поболее, чем сон!..

Но вере теплой опыт хладный
Противоречит каждый миг,
И ум, как прежде безотрадный,
Желанной цели не достиг;
И сердце, полно сожалений,
Хранит в себе глубокий след
Умерших, но святых видений-
И тени чувств, каких уж нет;
Его ничто не испугает,
Его живит, его питает
Огнем язвительным своим.
/М. Лермонтов/

 

Ищи меня в сквозном весеннем свете.
Я весь - как взмах неощутимых крыл,
Я звук, я вздох, я зайчик на паркете,
Я легче зайчика: он - вот, он есть, я был.

Но, вечный друг, меж нами нет разлуки!
Услышь, я здесь. Касаются меня
Твои живые, трепетные руки,
Простёртые в текучий пламень дня.

Помедли так. Закрой, как бы случайно,
Глаза. Ещё одно усилье для меня -
И на концах дрожащих пальцев, тайно,
Быть может, вспыхну кисточкой огня.
(с) Ходасевич

 

Мы снова встретились с тобой...
Но как мы оба изменились!..
Года унылой чередой
От нас невидимо не скрылись.
Ищу в глазах твоих огня,
Ищу в душе своей волненья.
Ах! Как тебя, так и меня
Убило жизни тяготенье!..
/М. Лермонтов/
[off]Вчера по телевизору что-то про Лермонтова говорили, вот и потянуло...[/off]

 

...
Вот сердце женщины: она искала
От неба даже скрыть свои дела
И многим это сердце обещала
И никому его не отдала...
/М. Лермонтов/

 

Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!

Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.

Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.

Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.

Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
/Н.Заболоцкий/

 

Две силы есть - две роковые силы,
Всю жизнь свою у них мы под рукой,
От колыбельных дней и до могилы, -
Одна есть Смерть, другая - Суд людской.

И та и тот равно неотразимы,
И безответственны и тот и та,
Пощады нет, протесты нетерпимы,
Их приговор смыкает всем уста...

Но смерть честней - чужда лицеприятью,
Не тронута ничем, не смущена,
Смиренную иль ропщущую братью -
Своей косой равняет всех она.

Свет не таков: борьбы, разногласья -
Ревнивый властелин - не терпит он,
Не косит сплошь, но лучшие колосья
Нередко с корнем вырывает он.

И горе ей - увы, двойное горе,-
Той гордой силе, гордо-молодой,
Вступающей с решимостью во взоре,
С улыбкой на устах - в неравный бой.

Когда она, при роковом сознанье
Всех прав своих, с отвагой красоты,
бестрепетно, в каком-то обаянье
Идет сама навстречу клеветы,

Личиною чела не прикрывает,
И не дает принизиться челу,
И с кудрей молодых, как пыль, свевает
Угрозы, брань и страстную хулу,-

Да, горе ей - и чем простосердечней,
тем кажется виновнее она...
Таков уж свет: он там бесчеловечней,
Где человечно-искренней вина.
/Ф. Тютчев/

 

Кредит доверия у женщины истрачен,
Амур ей подмигнул - и был таков.
Куда не плюнь - везде сплошные мачо,
А очень не хватает мужиков.

Одет с иголочки, подтянут и накачен,
Да так, что не сгибается рука,
Изысканная речь - ну чистый мачо,
А хочется послушать мужика.

В Чечне недавно вышла незадача:
В один из не скажу каких полков
Приехали служить четыре мачо,
А командиры ждали мужиков.

Солдаты - не пойму, какой - удачи,
С банданами поверх тупых голов,
С чеченками вели себя, как мачо, -
Подставили полроты мужиков.

Их вытащили. Ну а как иначе?
Бросать своих у наших не с руки.
В родную часть уделавшихся мачо
Доставили простые мужики.

Я не люблю козлов, а петухов - тем паче,
У них один с павлинами язык.
И тот, кто держит на Руси себя за мачо,
По жизни - сто процентов - не мужик!

(c) Александр Розенбаум

 

Сколопендра
мое любимое))) даже не знаю, чем ответить...

Люблю говорить слова,
Не совсем подходящие.
Оплети меня, синева,
Нитями, тонко звенящими!

Из всех цепей и неволь
Вырывают строки неверные,
Где каждое слово - пароль
Проникнуть в тайны вечерние.

Мучительны ваши слова,
Словно к кресту пригвожденные.
Мне вечером шепчет трава
Речи ласково-сонные.

Очищают от всех неволь
Рифмы однообразные.
Утихает ветхая боль
Под напевы грустно-бесстрастные.

Вольно поет синева
Песни, неясно звенящие.
Рождают тайну слова -
Не совсем подходящие.(с)

 

Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,
Рабы, как я, мне прирожденных числ,
Но лишь взгляну на огненную книгу,
Не численный я в ней читаю смысл.

В венцах, лучах, алмазах, как калифы,
Излишние средь жалких нужд земных,
Незыблемой мечты иероглифы,
Вы говорите: "Вечность - мы, ты - миг.

Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной
Ты думы вечной догоняешь тень;
Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный
К тебе просился беззакатный день.

Вот почему, когда дышать так трудно,
Тебе отрадно так поднять чело
С лица земли, где все темно и скудно,
К нам, в нашу глубь, где пышно и светло".(с)

 

"Галерея".

Вот этот длинный коридор,
Ряд картинный занавешен,
Лишь один пустынный взор
Бродит память - сторож здешний.

Я скажу ему: "Сними
Все чехлы при ярком свете,
Я хочу увидеть их,
Что хранят картины эти."

Припев:

Самая пустынная из галерей
С пыльными картинами судьбы моей,
Лица неподвижные тех людей,
Что ушли неслышно из судьбы моей.


Здесь живет моя любовь,
Здесь забвенья от нее.
В рамках прожитых годов
Все прошедшее мое.

Милый сторож, чья вина,
Видно плохо ты следил,
Коли стерлись имена
Под иными из картин.


Лишь одна пустая в той
Галерее рамка есть.
Сторож, эту с пустотой
Поскорее занавесь.

Я запрячу рамку ту
В самый дальний уголок,
Что бы в эту пустоту
Твой портрет попасть не смог.

(с) Е.Орлова

 

Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?
Ведь снова не пойму я ни страницы -
И яркий белый свет начнет в глазах мелькать
И ложных призраков заблещут вереницы.

За что ж? Что сделал я? Чем грешен пред тобой?
Ужели помысел мне должен быть укором,
Что так язвительно смеется призрак твой
И смотрит на меня таким тяжелым взором?
(с)

 

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

И не было ни прошлого, ни цели,
нас вечности восторг соединил,
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...
/В.Набоков/

 

Никогда
Проснулся я. Да, крышка гроба. – Руки
С усильем простираю и зову
На помощь. Да, я помню эти муки
Предсмертные. – Да, это наяву! –
И без усилий, словно паутину,
Сотлевшую раздвинул домовину

И встал. Как ярок этот зимний свет
Во входе склепа! Можно ль сомневаться?
Я вижу снег. На склепе двери нет.
Пора домой. Вот дома изумятся!
Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться.
А как он весь успел перемениться!

Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит
Недвижными ветвями в глубь эфира,
Но ни следов, ни звуков. Все молчит,
Как в царстве смерти сказочного мира.
А вот и дом. В каком он разрушеньи!
И руки опустились в изумленьи.

Селенье спит под снежной пеленой,
Тропинки нет по всей степи раздольной.
Да, так и есть: над дальнею горой
Узнал я церковь с ветхой колокольней.
Как мерзлый путник в снеговой пыли,
Она торчит в безоблачной дали.

Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.
Все понял я: земля давно остыла
И вымерла. Кому же берегу
В груди дыханье? Для кого могила
Меня вернула? И мое сознанье
С чем связано? И в чем его призванье?

Куда идти, где некого обнять,
Там где в пространстве затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Последней жизни роковое бремя.
А ты, застывший труп земли, лети,
Неся мой труп по вечному пути! (с)

 

Бася
а что не указываешь, чьи?

 

Афанасий Фет.

 

М.Ю. Лермонтов
Завещание
Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят,
Мне остается жить!
Поедешь скоро ты домой:
Смотри ж...
Да что? моей судьбой,
Сказать по правде, очень
Никто не озабочен.
А если спросит кто-нибудь...
Ну, кто бы ни спросил,
Скажи им, что навылет в грудь
Я пулей ранен был;
Что умер честно за царя,
Что плохи наши лекаря
И что родному краю
Поклон я посылаю.

Отца и мать мою едва ль
Застанешь ты в живых...
Признаться, право, было б жаль
Мне опечалить их;
Но если кто из них и жив,
Скажи, что я писать ленив,
Что полк в поход послали
И чтоб меня не ждали.

Соседка есть у них одна...
Как вспомнишь, как давно
Расстались!.. Обо мне она
Не спросит... все равно,
Ты расскажи всю правду ей,
Пустого сердца не жалей;
Пускай она поплачет...
Ей ничего не значит!
[off]по радио недавно слышал. проняло.[/off]

 

Жизнь пронеслась без явного следа.
Душа рвалась - кто скажет мне куда?
С какой заране избранною целью?
Но все мечты, все буйство первых дней
С их радостью - все тише, все ясней
К последнему подходят новоселью.

Так, заверша беспутный свой побег,
С нагих полей летит колючий снег,
Гонимый ранней, буйною метелью,
И, на лесной остановясь глуши,
Сбирается в серебряной тиши
Глубокой и холодною постелью.
(с) А. Фет.

 

Ветер и ночь
Ветер и ночь,
Ветер и ночь, ветер и ты,
Ты наконец,
Ты наконец вместе со мной.

Скоро рассвет,
Скоро рассвет, туман на реке,
Белый, как лунь,
Белый, как лунь, чистый, как снег в горах,
Где построишь дом ты.

Дым, дым, дым,
Солнце в рукаве того, кто хочет жить здесь.

Мне бы к тебе,
Мне бы к тебе, мне бы с тобой,
Те же слова,
Те же слова, та же любовь.
Hочи нежны,
Может, ты спишь, воздухом лес,
Может, опять птицей летишь в царство небес,
Где построишь дом ты.

Просто хочу,
Просто хочу быть рядом с тобой,
Просто люблю, просто тебя и просто такой.
Пахнет трава,
Мокрые дни, капли дождя,
Осень вернет,
В город вернет, где помнят тебя, туда,
Где дом твой и ты.

(с) Ночные снайперы

 

вечер в Крыму
мыши в углах
а я исчерпала
свой недельный
запас тепла
в южную ночь
страшно
смотреть вверх
мой Север во мне
как вдохновенье (с)

 

Имя где для тебя?
Не сильно смертных искусство
Выразить прелесть твою!

Лиры нет для тебя!
Что песни? Отзыв неверный
Поздней молвы о тебе!

Если б сердце могло быть
Им слышно, каждое чувство
Было бы гимном тебе!

Прелесть жизни твоей,
Сей образ чистый, священный,-
В сердце - как тайну ношу.

Я могу лишь любить,
Сказать же, как ты любима,
Может лишь вечность одна!
/В.Жуковский/

 

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
/А. Ахматова/

 

Ваш нежный рот—сплошное целованье!
— И это все, и я совсем, как нищий.
Кто я теперь? Единая? — Нет, тыща!
— Завоеватель? — Нет, завоеванье!

Любовь ли это или любованье,
Пера причуда иль первопричина,
Томленье ли по ангельскому чину,
Иль чуточку притворства—по призванью?

Души печаль, очей очарованье,
Пера ли росчерк—ах, не все равно ли,
Как назовут сие уста, доколе
Ваш нежный рот—сплошное целованье.
Цветаева

 

Дет Егор
Часть 1
1). Проследив за изменением формаций
И за бешеным скачком цивилизаций
К краю пропасти духовной деградации,
Дед Егор, устав, махнул на все рукой.

И, расставшись с сумасшедшую мечтою
Сделать мир единой братскою страною,
А людей великой, дружною семьею,
Он безудержно ударился в запой.

Пребывая в состоянии прострации,
Дед не верил больше средствам информации,
Демонстрации считал мистификацией,
А над лозунгами просто хохотал.

И порою, может, просто смеху ради, он
Передразнивал вещающих из радио.
И единственной душевною отрадою
Дед считал вином наполненный бокал.

2). Но однажды с ним случилось непредвиденность:
Бросив пить и перестав ругать действительность
И сменив былую мнительность на бдительность,
Дед Егор себя по-странному повел.

До того все было удивительно,
До того все было возмутительно,
Что друзья его подумали решительно,
Что Егорушка совсем с ума сошел.

Но никто не мог понять душою чистого,
В прошлом честного, но опального чекиста,
Альтруиста, коммуниста, гуманиста.
А вопрос был прост, как шляпка от гвоздя:

Из надежного канала информации
Дед узнал, что путь к другим цивилизациям
Ищут мощные космические станции,
Позывными черный космос бороздя.

И, подумав, дед решил: «Цивилизацию
От духовной, безнадежной деградации
И от мощной, в общем, милитаризации
Можно все-таки избавить и спасти».

Выход найден. Только надо непременно,
Чтоб сигналы эти приняла Вселенная,
И на помощь устремилась к нам мгновенно,
И как можно раньше нас смогла найти.

«Прилетят инопланетные товарищи
И помогут всем нам сразу стать товарищами,
Ну, а тех, кто называл себя товарищами,
Ядовитые припрятав в сердце жалища,
Те товарищи сумеют наказать»

Так он думал, изучая небо звездное,
В ожидании товарищей из космоса,
И весной, и летом, и зимой морозною,
И спросонья, и когда ложился спать.

Часть 2.
Сон Деда Егора
1). Три солнца медленно вставали над планетой,
Кипящим золотом струясь в вершинах гор.
В зеленом небе показалася ракета,
Внутри которой находился дед Егор.

Дрожа всем телом от внезапного волнения
И нажимая что есть мочи на штурвал,
Глядел на странную планету с изумлением
И ровным счетом ничего не понимал:

«На первый, беглый взгляд планета как планета,
Но почему над ней три солнца и моря
Вишнево-красно-перламутрового цвета
И черно-белая свинцовая заря?»

А под крылом ракеты что-то копошилось.
И космонавту показалось, что скала
В туманном мареве враждебно притаилась
И недвусмысленно шипела и ждала.

2). Дед не ошибся – той скалой маскировался
Н протяжении порядка сотни лет
И властью страшною своею упивался
Как черт прожорливый и хитрый людоед.

И в тот момент, когда корабль опустился,
Тиран раскрыл замаскированную пасть,
Повел ушами, разогнулся, распрямился
И не замедлил, гад, на дедушку напасть.

Тут завязался между ними бой неравный.
Тут разыгрался между ними страшный бой –
Священный бой – не ради денег или славы,
А ради жизни на планете, пусть чужой.

Тут пригодилась деду бывшая сноровка,
Натренированная в органах ЧК,
И без нагана, без тачанки и винтовки
Дед укокошил-таки лютого врага.

3). И тут же с гор ликующей толпою
Какие-то букашки вниз сползли
И сразу же на месте поля боя
Героя в короли произвели.

Разделавшись с угрозой всей планеты,
Немного отдохнув, набравшись сил
И разобрав и закопав ракету,
«Король», помедля, к делу приступил.

Путем усиленных и долгих тренировок
К заветной цели через тернии шагал
И всем наукам (даже трудной хатха-йоге)
Он тех букашек бестолковых обучал.

И, не давая ни себе ни им поблажек
Ночами долгими и в жарком пекле дней,
Из этих самых недоразвитых букашек
Он сделал в меру образованный людей.

4). Три солнца то вставали, то садились,
И пролетали над планетою года…
Крупнейшие заводы возводились
И строились большие города.

И не делилась, не дробилась та планета
На государства, на системы и миры,
И всем на ней хватало воздуха и света,
И всем на ней хватало мяса и икры.

И всем хватало мест в больших театрах,
И всем хватало комфортабельных квартир,
И всем хватало на сегодня и на завтра,
И всем хватало на большой и прочный мир.

И характерно, что без всякой агитации
И без надуманных искусственных систем,
Без демонстраций и других нелепых «акций»
Народ трудился там на совесть. Вместе с тем

Не подтасовывались нагло в прессе факты,
За слово правды не ссылались в рудники,
И не подписывались пакты и контракты,
Поскольку все друг другу – земляки.

Сам дед Егор в великолепном был настое:
Повеселел, помолодел, набрался сил…
Ну наконец-то он прекрасный мир построил,
Мечту заветную в реальность воплотил.

5). Вот над планетой пронеслись десятилетья,
И дед Егор все чаще в небо устремлял
Печальный взгляд и о родной своей планете
С глубокой грустью и любовью вспоминал.

Он вспоминал (а по лицу катились слезы)
Несчастной родины своей усталый лик,
Где проводами обожженные березы
Глядятся в муть плешивых рек. Но не до них

Живущим в праздной суете дегенератам –
Лжепокорителям природы и небес.
У них проблемы поважней – им очень надо
План выполнять и двигать атомный процесс.

И успевать мешать друг другу развиваться
В духовном плане, и в стремленье оболгать
Систему чуждую, губить цивилизацию
И чьи-то глупые идеи утверждать,

Копить оружие, чтобы защищать законы,
Законы – выгодные кучке подлецов,
Что прикрываются идеей благородной
И подтасовывают мысли мудрецов…

Катились слезы по щекам Егора впалым,
Воображение влекло его туда,
Где безнадежно и покорно погибало
Его отечество. И бросив все тогда,

Он откопал свою нехитрую ракету,
Заправил двигатель горючею водой и…
Долго таяла Счастливая планета
В иллюминаторе снежинкой золотой.

6). И вернулся. Приземлился. Разобрался.
Огляделся. Присмотрелся и… присел.
Разошелся, расходился, разругался,
Сел в ракету и обратно улетел.

7). На земле все шло без всяких изменений:
Две системы, как в глухую старину,
Несмотря на смену многих поколений,
Меж собой вели холодную ****у.

И по-прежнему – коррупция и взятки,
И по-прежнему обманутый народ,
И по-прежнему в газетах все в порядке,
Ну, а жизни все наоборот.

И так далее, и так далее.
Вот причина, по которой дед Егор,
Нажимая что есть мочи на педали,
Улетал опять в космический простор.

Часть3
Пробуждение
Вдруг толчок (!) и пустота… Дед встрепенулся,
Издавая в тишине протяжный стон,
И тотчас же неожиданно проснулся,
Понимая: все увиденное – сон.

Посмотрел в окно и выругался матом,
Поискал в аптечке аспирин,
Зыркнул в небо безнадежным взглядом
И пошел за водкой в магазин.
/И. Тальков/

 

Я хочу к тебе ложиться
На ресницы белым снегом,
Быстро таять и, сверкая,
В уголочки глаз стекать,
Я хочу сливаться с ними,
Растворяться в их сияньи,
Вместе с ними улыбаться,
Вместе с ними засыпать.
Я хочу тебе присниться,
Проскользнуть тихонько в спальню
Вместе с нежным лунным светом
И теплом своим укрыть.
Жаль, на окнах занавески,
И луна за облаками,
Ты не спишь, глядишь на землю
И на снег, что над землей.
Знаешь, снег весной растает,
Да и я умру когда-то,
Может рано, может поздно,
Лишь коснусь твоих ресниц.

- - -

Мне мало солнца - дайте звезды,
Мне мало шторма - дайте смерчь!
Мне мало легких - дайте воздух,
Мне мало жизни - дайте смерть!
/Дм.Пинчук/

 

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ...
Я люблю тебя в дальнем вагоне,
В желтом комнатном нимбе огня.
Словно танец и словно погоня,
Ты летишь по ночам сквозь меня.

Я люблю тебя - черной от света,
Прямо бьющего в скулы и в лоб.
Не в Москве - так когда-то и где-то
Все равно это сбыться могло б.

Я люблю тебя в жаркой постели,
В тот преданьем захватанный миг,
Когда руки сплелись и истлели
В обожанье объятий немых.

Я тебя не забуду за то, что
Есть на свете театры, дожди,
Память, музыка, дальняя почта...
И за все. Что еще. Впереди.
/П.Антокольский/

 

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот да веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в Бога не верил.
Горько мне что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черной жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, -

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
/С. Есенин/