А еще шестьдесят лет назад, Гитлер был в шоке, получая сведения из концлагерей, 90 % девственниц в возрасте от 15 до 20 лет. Такую нравственность растеряли русские...
Я говорил себе, что я вижу мир. Но весь мир недоступен моему взгляду, и я видел только части мира. И все, что я видел, я называл частями мира. И я наблюдал свойства этих частей, и, наблюдая свойства частей, я делал науку. Я понимал, что есть умные свойства частей и есть не умные свойства в тех же частях. Я делил их и давал им имена. И в зависимости от их свойств, части мира были умные и не умные. И были такие части мира, которые могли думать. И эти части смотрели на другие части и на меня. И все части были похожи друг на друга, и я был похож на них. Я говорил: части гром. Части говорили: пук времени. Я говорил: Я тоже часть трех поворотов. Части отвечали: Мы же маленькие точки. И вдруг я перестал видеть их, а потом и другие части. И я испугался, что рухнет мир. Но тут я понял, что я не вижу частей по отдельности, а вижу все зараз. Сначала я думал, что это НИЧТО. Но потом понял, что это мир, а то, что я видел раньше, был не мир. И я всегда знал, что такое мир, но, что я видел раньше, я не знаю и сейчас. И когда части пропали, то их умные свойства перестали быть умными, и их неумные свойства перестали быть неумными. И весь мир перестал быть умным и неумным. Но только я понял, что я вижу мир, как я перестал его видеть. Я испугался, думая, что мир рухнул. Но пока я так думал, я понял, что если бы рухнул мир, то я бы так уже не думал. И я смотрел, ища мир, но не находил его. А потом и смотреть стало некуда. Тогда я понял, что, покуда было куда смотреть,-- вокруг меня был мир. А теперь его нет. Есть только я. А потом я понял, что я и есть мир. Но мир -- это не я. Хотя в то же время я мир. А мир не я. А я мир. А мир не я. А я мир. А мир не я. А я мир. И больше я ничего не думал. ДАНИИЛ ХАРМС Схимонах Игнат, как же я люблю стенания о потерянной нравственности и загубленной Руси...
Даниил Хармс Молитва перед сном 28 марта 1931 года в 7 часов вечера «Господи, среди бела дня Накатила на меня лень. Разреши мне лечь и заснуть Господи, И пока я сплю накачай меня Господи Силою твоей. Многое знать хочу, Но не книги и не люди скажут мне это. Только ты просвети меня Господи Путем стихов моих. Разбуди мня сильного к битве со смыслами, быстрого к управлению слов и прилежного к восхвалению имени Бога во веки веков».
И когда твое сердце захлестнет темнота И душа онемеет в беспросветной тоске, Ты подумай: а может, где-то ждет тебя Та, Что выходит навстречу со свечою в руке? Эта искра разгонит навалившийся мрак И проложит тропинку в непогожей ночи... Ты поверь: вдалеке вот-вот зажжется маяк, Словно крепкие руки, простирая лучи. Ты не знаешь, когда он осенит горизонт И откуда прольется избавительный свет. Просто верь! Эта вера - твой крепчайший заслон. Даже думать не смей, что Той, единственной - нет...
Напрасный труд - нет, их не вразумишь, - Чем либеральней, тем они пошлее, Цивилизация - для них фетиш, Но недоступна им ее идея. Как перед ней ни гнитесь, господа, Вам не снискать признанья от Европы; В ее глазах вы будете всегда Не слуги просвещения, а холопы. /Ф.И. Тютчев/
Я мохом серым нарасту на камень, Где ты пройдёшь. Я буду ждать в саду И яблонь розовыми лепестками Тебе на плечи тихо опаду. Я веткой клёна в белом блеске молний В окошко стукну. В полдень на лугу Тебе молчаньем о себе напомню И облаком на солнце набегу. Но если станет грустно нестерпимо, Не камнем горя лягу я на грудь -- Я глаз твоих коснусь смолистым дымом; Поплачь ещё немного - и забудь... Вадим ШЕФНЕР (1944)
Уолтер де ла Мар (пер. В. Лунина) ГДЕ-ТО Где-то, где-то В далекой стране, Почти что у края света, Есть место, которе грезится мне, С названием странным ГДЕ-ТО. Когда-то и где-то о нём я слыхал, Да только дороги туда не узнал. Пусть мне придётся Плыть и скакать, Пусть мне придётся Глаз не смыкать, Но это, но это Далёкое ГДЕ-ТО Я всё же хочу отыскать. Где-то, где-то Есть маленький дом, Тёплый, уютный домишко. Там часто едят за одним столом Вместе кошка и мышка. А после садятся они у огня И, грея носы, ожидают меня. Кухня, кладовка, Булки в лукошке, Свечки на полке, Звёзды в окошке, Стол, табуретки, Миски да ложки... Этого мне Хватит вполне. Мне, и мышке, и кошке. Где-то, где-то Кошка взяла Вкусное имя - ПЕНКА, Поскольку любимым блюдом была Для кошки нежная пенка. А мышка-малышка настолько мала, Что имени вовсе себе не взяла. Как бы вы мышку Долго не звали, Ответа от мышки Дождётесь едва ли, Хоть хвостик дразнящий Мелькает чаще В комнате, чем в подвале. В дальнее ГДЕ-ТО Хочу я уйти, В пустынное, тихое ГДЕ-ТО, Куда даже птица не долетит, К самому краю света. И мне всё равно, что оно далеко, Что даже услышать о нем нелегко. Пусть мне придётся Плыть и скакать, Пусть мне придётся Глаз не смыкать, Падать от зноя, В дождь промокать, Сквозь все ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ проникать, Но это, но это далёкое ГДЕ-ТО, ГДЕ-ТО, ГДЕ-ТО ГДЕ-ТО, ГДЕ-ТО - Я всё же хочу отыскать.
Время не ждёт, И что-то не вышло. Глядя в свою телефонную книжку, Кого-то уже сто лет не слышно, Здесь ставим крест, Он уже никогда не придёт. Время не ждёт, И как в полуденной пробке Рассыпался бисер В картонной коробке. Она дарила нам свои феньки, Но их уже никто не найдёт. Только эхо в горах, как прежде, поёт Голосами друзей-мальчишек, Голоса их всё тише. Время не ждёт. Время не ждёт, И мы как будто бы рады, Травим друг друга изысканным ядом. Вслух говорим то, что надо, А себя оправдать - каждый повод найдёт. Время не ждёт. Уставшие взгляды. В Москве - Элвин Ли, А тебе и не надо. Это просто погоня за теми, кто рядом, А зачем? Никто не поймёт. Только эхо в горах, как прежде, поёт Голосами друзей-мальчишек. Голоса их всё тише. Время не ждёт. Время не ждёт И не отпускает. И снова зеркало врёт, по утрам уверяя, Ты просто сегодня немного не в форме, Но к обеду пройдёт. Только эхо в горах, как прежде, поёт Голосами друзей-мальчишек Голоса их всё тише... Время не ждёт... Только эхо в горах, как прежде, поёт Голосами друзей-мальчишек Голоса их всё тише... Время не ждёт... Время не ждет ЧАЙФ
Когда бороться с собой устал покинутый Гумилев, Поехал в Африку он и стал охотиться там на львов. За гордость женщины, чей каблук топтал берега Невы, За холод встреч и позор разлук расплачиваясь. Увы. Воображаю: саванна, зной, песок скрипит на зубах, Поэт, оставленный женой прицеливается. Бабах! Резкий толчок. Мгновенная боль. Пули не пожалев Он ищет крайнего. Эту роль играет случайный лев. Я полагаю, что нас любя, как пасечник любит пчел, Бог недостаточной для себя нашу взаимность счел. Отсюда ****ы, битье поддых, склоки, резня и дым. Беда лишь в том, что любят одних, а палят по другим. А что мне делать, любовь моя? Ты была такова. Но вблизи моего жилья нет и чучела льва. А поскольку забыть свой стыд я еще не готов, Я, Господь меня да простит, буду стрелять в котов. Любовь моя. Пожалей котов. Виновны ли в том коты, Что мне, последнему из шутов, необходима ты? И чтобы миру не нанести слишком большой урон, Я, Создатель меня прости, буду стрелять в ворон. Любимая. Пожалей ворон. Ведь эта птица умна. А что я оплеван со всех сторон, так это не их вина. А так как злоба моя сильна, и я, как назло, здоров, Я, да простит мне моя страна, буду стрелять в воров. Любовь моя. Пожалей воров. Им часто нечего есть. И ночь темна, и закон суров, и крыши поката жесть. Сжалься над миром, с которым я буду квитаться за Липкую муть твоего вранья и за твои глаза. Любовь моя, пожалей котов, сидящих у батарей. Любовь моя, пожалей скотов, воров, детей и зверей. Меня, рыдающего в тоске над их и нашей судьбой. И мир, висящий на волоске, связующем нас с тобой. добавлено через 22 часа 12 минут ...В общем, представим домашнюю кошку, Выгнанную на мороз. Кошка надеялась, что понарошку, Но оказалось - всерьез. Поводе неважен: растущие дети, Увеличенье семьи - Знаешь, под каждою крышей на свете Лишние кошки свои. Кошка изводится, не понимая, Что за чужие места: Каждая третья соседка - хромая, Некоторые без хвоста... Здесь, на помойке, другие законы, Правила и вожаки: Нам-то, домашним, они не знакомы. Стало быть, мы чужаки. Дома она научилась другому: Брать у хозяев еду, Чувствовать их приближение к дому, Праздненство или беду, Мыться на кухне, гостей приглашая И умиленно урча, Вовремя влезть на плечо, утешая, Вовремя спрыгнуть с плеча. Здесь ни к чему этот редкостный навык. Здешняя доблесть грубей: Рыться в отбросах, метаться от шавок, Шумно гонять голубей. В этом она разберется позднее. Ну а пока, в январе, В первый же день она станет грязнее Всех, кто живет во дворе. Коль новичок не прошел испытанья - Не отскребется потом, Коль не умеет добыть пропитанья - Станет бесплатным шутом, Коль не усвоил условные знаки, Будет изгоем вдвойне, Так что, когда ее травят собаки, Кошки на их стороне. В первый же день она скажет дворовым, Вспрыгнув на мусорный бак, Заглушена гомерическим ревом Местных котов и собак, Что, ожиданием долгим измаян ("Где она бродит? Пора!"), К ночи за нею вернется хозяин И заберет со двора. Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду Вниз не сойдет человек! Вам-то помойную вашу свободу Мыкать в параднов вовек! Вам-то навеки дворы, батареи, Свалка, зима, пустыри... Ты, что оставил меня! Поскорее Снова меня забери! ...Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь, платок теребя: "Как ты живешь без меня, вообще-то?" Да так и живу без тебя: Кошкой, наученной новым порядкам В холоде всех пустырей, Битой, напуганной, в пыльном парадном Жмущейся у батарей. Вечер. Детей выкликают на ужин Матери наперебой. Видно, теперь я и Богу не нужен, Если оставлен тобой. Так что, когда затихает окраина В смутном своем полусне, Сам не отвечу, какого хозяина Жду, чтоб вернулся ко мне. Ты ль научил меня тьме бесполезных, Редких и странных вещей, Бросив скитаться в провалах и безднах Нынешней жизни моей? Здесь, где чужие привычки и правила, Здесь, где чужая грызня, - О, для чего ты оставил (оставила) В этом позоре меня?! ...Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари. Он, что когда-то изгнал из квартиры Праотцев на пустыри, Где искривились печалью земною Наши иссохшие рты, - Все же скорее вернется за мною, Нежели, милая, ты. (с) Дмитрий Быков
Счастливых выдают глаза: Как выдает Христа распятье, Как шлюху - призрачное платье, Как боль душевную - слеза. Счастливых выдают глаза, Что светят яростно и ярко, Их взгляд один ценней подарка, Который не вернуть назад. Счастливых выдают глаза - Сильней, чем клятвы и молитвы. Сильней, чем вера в чудеса, Пейзаж прекрасный после битвы. Счастливых выдают глаза...
Я в глазах твоих утону - Можно? Ведь в глазах твоих утонуть - счастье! Подойду и скажу - Здравствуй! Я люблю тебя очень - Сложно? Нет не сложно это, а трудно. Очень трудно любить- Веришь? Подойду я к обрыву крутому Падать буду - Поймать успеешь? Ну, а если уеду - Напишешь? Только мне без тебя трудно! Я хочу быть с тобою - Слышишь? Ни минуту, ни месяц, а долго Очень долго, всю жизнь- Понимаешь? Значит вместе всегда - Хочешь? Я ответа боюсь- Знаешь? Ты ответь мне, но только глазами. Ты ответь мне глазами - Любишь? Если да, то тебе обещаю, Что ты самым счастливым будешь. Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом, не надо, Не тяни за собою в омут, Но меня ты чуть-чуть помни... Я любить тебя буду - Можно? Даже если нельзя... Буду! И всегда я приду на помощь, Если будет тебе трудно
Furious бабьё, на одном форуме прочитала, специально не искала чьи, там было вот это имя - Елена Кабардина... Вот еще без имени... Я люблю тебя, слышишь? Слышишь. Для меня ты живешь и дышишь. Понимаешь, ты мой? Понимаешь. Ты всю жизнь мою занимаешь. Ты лишь мой, самый добрый и славный, Непонятный, немного странный. Мой ты нежный и мой суровый Каждый день ты прежний и новый. Мой, то злой и порой нехороший. Мой отчаянный и осторожный. Мой всегда, при разлуке, при встрече. Днем и ночью, и в тихий вечер. Я всегда неразлучна с тобой. Для меня всех роднее и ближе, Ты живешь для меня, пойми же. Для меня твои руки и губы, Мой ты нежный и мой ты грубый, Для меня твои беды и горе, Твое счастье - мне радости море. Мне не нужно другого взгляда. Поцелуев других мне не надо. Рук других - не твоих, не хочу я. Просто, очень тебя люблю я. Просто, ты - это мир огромный. Ты - все тучи в небе бездонном. Ты и солнце, и тихая лунность, Ты моя беспокойная юность. Ты все доброе, все земное, Ты ведь тоже в мечтах со мною. Просто, ты - это я Ведь правда? И тебе, ведь, другую не надо...
Гуляя по дикой Азии, где на улицах пахнет сладким, Я заметила странное зеркало в углу сувенирной лавки. Долго стояла напротив, вглядываясь в отражение - Оттуда смотрела другая «я», которая знает больше… Другая «я» улыбалась счастливой мудрой светлой улыбкой, Она казалась очень спокойной, в глазах ее зрела фатальность, и я ей любовалась, как младенцы любуются матерью когда те кормят их грудью. Я решила остаться подольше и задать пару вопросов, в принципе, очень банальных. И когда я заговорила, то она протянула мне руку Давая понять, что готова отвечать на мои вопросы И тогда я спросила: «а как распознать любовь? что это такое?» «Любовь распознать очень просто, даже проще чем складывать цифры. Когда ты Кого-то истинно любишь, ты очень хочешь с Ним слиться До такой степени, что, фактически, жаждешь в Него превратиться И стать Им. И остаться Им в едином вселенском покое». Странно звучал ее голос, как будто она говорит под водою. Второй вопрос отпал сам собой. Закат становился красным. Она, мое отражение в зеркале, снова мне улыбнулась, И быстро исчезла в цветных осколках. Зеркало звучно упало, Задетое юбкой женщины, спешащей на встречу с любимым… /Елена Никитаева/
Флоты - и то стекаются в гавани. Поезд - и то к вокзалу гонит. Ну, а меня к тебе и подавней - я же люблю - тянет и клонит. Скупой спускается пушкинский рыцарь подвалом своим любоваться и рыться. Так я к тебе возвращаюсь, любимая. Моё это сердце, любуюсь моим я. Домой возвращаетесь радостно. Грязь вы с себя соскребаете, бреясь и моясь. Так я к тебе возвращаюсь, - разве к тебе идя, не иду домой я?! Земных принимает земное лоно. К конечной мы возвращаемся цели. Так я к тебе тянусь неуклонно, еле расстались, развиделись еле. (С) Маяковский В. В.
Надоело до чертиков вот уж четвертый, по-моему, месяц делать вид, что тебя вообще не существует в природе, с постной физиономией выслушивать грязные сплетни, изображая драную кошку, которая, как известно, ходит сама по себе, не подпуская врагов на расстояние метра, (да и друзьям указано, на что я не терплю посягательств...) Самодостаточность эта достала меня хуже пареной репы или горькой редьки. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах, думаю, можно не обращать внимания на лексику-логику, тем более, что хочется все "наше-с-тобой" скрыть в руинах небоскребов отборного мата. Я разбавляю горчащим тоником угнетенно-озлобленное настроение с тонким привкусом джина... Так и спиться недолго, но я не доставлю тебе удовольствия сокрушенно заламывать руки и прослыть "роковой женщиной". Я еще не забыла твой полезный совет научиться грызть локти, чтобы знать, чем заняться в приступе неукротимого бешенства, когда я приду и увижу, что по ставшему привычным адресу проживает мужчина, и с тобой у него нет ни малейшей связи. Значит, кошка стала бездомной, вышвырнули за ненадобностью на улицу - подыхать, смешали с мартовской липкой грязью. Это письмо я пишу тебе ночью, в грохочущем нойзовом клубе, за барной стойкой, в компании с бокалом мартини и VAC'ом, только что выходила в "дамскую", да, как всегда, попудрить носик: дорожки заснеженные давно уже мною обкатаны. Пора завязывать с дрянью, но сегодня я так, для смелости, а иначе ручка отказывается выводить твое странное имя. Способность собой управлять, называют, вроде бы, зрелостью, но мне еще рано, а поздно вряд ли будет когда-то. Синего цвета бумага, твоя любимая, видишь, я все еще помню твои привычки, вкусы и даже то, как ты сегодня выглядишь. Признаваться в том, что я думаю о тебе, чуточку стремно, мечтать, что ты думаешь тоже, не стоит: номер-то гиблый. Лишь понимание этого мне не дает сорваться сейчас с катушек... Я же теперь сумасшедшая, пользуюсь только мобильными. И не надо смеяться ехидненько, это тебе не игрушки: Надрывая слух, в ожиданьи твоих звонков, я взмыленной лошадью - с места в карьер - будто бы вверх по лестнице мчалась, чтобы оглохнуть от незнакомого женского голоса. До сих пор боюсь проводов телефонных: хотела повеситься, но, к счастью, научилась повышать свой жизненный тонус... К чему это все?.. Ах, да: я хотела с тобой встретиться. Можешь думать об этом желании все, что душе угодно. Просто мне надоело вот уж четвертый, по-моему, месяц делать вид, что тебя вообще не существует в природе. /Киселева/
Неужели мы заперты в замкнутый круг? Неужели спасет только чудо? У меня в этот день все валилось из рук И не к счастию билась посуда. Ну пожалуйста, не уезжай Насовсем, - постарайся вернуться! Осторожно: не резко бокалы сближай, - Разобьются! Рассвело! Стало ясно: уйдешь по росе, - Вижу я, что не можешь иначе, Что всегда лишь в конце длинных рельс и шоссе Гнезда вьют эти птицы удачи. Ну пожалуйста, не уезжай Насовсем, - постарайся вернуться! Осторожно: не резко бокалы сближай, - Разобьются! Не сожгу кораблей, не гореть и мостам, - Мне бы только набраться терпенья! Но... хотелось бы мне, чтобы здесь, а не там Обитало твое вдохновенье. Ты, пожалуйста, не уезжай Насовсем, - постарайся вернуться! Осторожно: не резко бокалы сближай, - Разобьются! /В.Высоцкий/
Мой цвет волос теперь похож на осень, а взгляд горчит, как вишня в шоколаде... Мой голос нежен, нрав - порой несносен... И я не лидер в Вашем хит-параде. Я не умею танцевать ламбаду, я не смогу Вам ровный вышить крестик... Но подарю улыбку, как награду, за бархатную негу Вашей лести. Ни звука не отдам в опроверженье, лишь благодарно растворюсь в закате... Мой цвет волос похож на лист осенний... Мечтайте обо мне... Как о награде... /Анна Булатова/
... И только ты, и только я, Но никогда уже не мы. Стальное нет, за каждым нашим да... И новый день, как чистый яд Отравит прошлые мечты. Скажи, зачем нам эта пустота? ... Сорри, не знаю кто...
Бася, классные стихи, но кто автор? //////Я не люблю игру в одни ворота Я не люблю, совсем, случайных встреч, Я не люблю в начале диалога. Вдруг получить в ответ прямую речь. //////
Никто меня не толкал, не бил меня по рукам, изящно не намекал, и яда не лил в бокал. Но дрогнул сквозняк в груди - исчезни, не навреди, мне просто стало понятно, что мне пора уходить. Всё те же сидят, едят, глазами в глаза глядят, за всеми вокруг следят, басами в ушах гудят. А я взгляну на луну, оставшимся подмигну и серой прозрачной змейкой за темный порог скользну. И вот за спиной мешок, дорога, гладка, как шелк, и если идти, не думая, то даже и хорошо. Ни добрых, ни злых вестей, и можно под нос свистеть, луна разделяет небо на семь золотых частей. Я левой босой ногой ступаю на путь благой, а правой босой ногой чешу свой живот нагой. Не тронет меня беда, иду я по городам и, если хотите счастья, то я вам его продам. И день погоняет днем, и едет другой на нем, и солнце луну меняет горячим своим огнем. А я себе всё бреду, бреду на свою беду, и если совсем печально - меняю на сны еду. А нынче - ушла тоска, и боль ушла из виска, по небу гуляет ветер и дымные облака. Я глянул - к глазам рука - весна стоит у ларька и держит большую чашку холодного молока. Смеется щербатым ртом, пушистым трясет хвостом и гладит ларек по стенке, как если б он был котом. И плещутся тополя и травы растут в полях, лохматые жеребята по этим полям пылят. Ну что, говорю, весна, привет, говорю, весна, теперь мне малы все шапки и куртка совсем тесна. Что делать теперь, скажи, ловить ребятню во ржи, а может, найти принцессу и к ней поступить в пажи? Она же хитрит, молчит, на ветках сидят грачи, а сердце мое как будто на сковороде скворчит. Конечно, зачем слова, раз кружится голова, раз можно кричать и бегать и всех вокруг целовать... Какая уж там беда, какие мои года, сердца - они бьются к счастью, сегодня и навсегда. И, сколько меня ни бей, ни ябедничай судьбе, весна обнимает город, а я поспешу к тебе. А может быть ты ко мне, у нас еще сотни дней. И змейки - узором тонким среди голубых камней.
В полутёмном строгом зале пели скрипки, Вы плясали Группы бабочек и лилий на шелку зеленоватом, Как живые говорили с электрическим закатом И ложилась тень акаций на полотна декораций. Вы казались бонбоньеркой над изящной этажеркой, И, как беленькие кошки, как играющие дети, Ваши маленькие ножки трепетали на паркете, И жуками золотыми нам сияло Ваше имя. И когда Вы говорили, мы далёкое любили, мы бросали в Вас цветами незнакомого искусства, Непонятными словами опьяняя наши чувства, И мы верили, что солнце только вымысел японца. /Н. Гумилёв/
Притча "Как у человека появилась кошка" Однажды к человеку пришла кошка. - Ты кто? - спросил человек - Я - кошка. - ответила кошка - А что ты умеешь делать? - Я умею говорить "мяу". - И что означает твое мяу? - Мяу означает мое желание. - Но зачем мне твое желание? - удивился человек - Чтобы его исполнять, - уверенно произнесла кошка. - Но зачем мне исполнять твои желания? - спросил человек - Мои желания - это то, что должно исполнять. Потому что ты разучился желать. Ты говоришь, что желаешь стать сильным, но это не так. Ты хотел бы, но не делаешь этого. Ты говоришь, что желаешь самую красивую женщину племени, но ты не желаешь ее. Ты лишь с завистью смотришь на тех, кто рядом с ней и мечтаешь о том, чтобы красавица выделила тебя из всех, дабы показать, что ты - единственный, избранник той, чьи желания заставляют плясать огонь в глазах других мужчин. Ты хочешь, чтобы она погасила эти огни и горела только для тебя. Но ты сидишь и смотришь. - Куда ты клонишь, кошка? - Желание - это сила. Это то, что действует на других, заставляя их танцевать для тебя. Они могут быть слабыми, и танец будет несовершенен, или сильными, и танец назовут твоим именем... Ты не умеешь желать, человек. И исполняя мои желания ты, возможно, и сам научишься желать. Так у человека появилась в доме кошка.
У меня не живут цветы, Красотой их на миг я обманут, Постоят день-другой и завянут, У меня не живут цветы. Да и птицы здесь не живут, Только хохлятся скорбно и глухо, А на утро - комочек из пуха... Даже птицы здесь не живут. Только книги в восемь рядов, Молчаливые, грузные томы, Сторожат вековые истомы, Словно зубы в восемь рядов. Мне продавший их букинист, Помню, был и горбатым, и нищим... ...Торговал за проклятым кладбищем Мне продавший их букинист. (Н.Гумилев)
Ты позови меня, если дома вдруг нет огня Ты позови кого-то, но лучше меня. И если быть одной хуже даже чем быть со мной, Ты позови куда-то, но лучше домой. А небо тёмное в облаках, непогода, - но это только время года! Полночи нам не стоит тратить на любовь, Не знаю когда увидимся вновь Полночи, но почти сто семьдесят минут Тебя кто-то ждёт, меня где-то ждут. И только ты не разводи огня с кем попало и скуки для, А позови когда-то однажды меня. И на восходе дня это всё ещё буду я, Ты проводи хотя бы до порога меня. А небо ясное на заре непорочное, - словно не было полночи! Полночи нам не стоит тратить на любовь, Не знаю когда увидимся вновь. Полночи, но почти сто семьдесят минут Тебя кто-то ждёт меня где-то ждут. (C) Леонид Агутин
ПАМЯТЬ (Николай ГУМИЛЁВ) Только змеи сбрасывают кожи, Чтоб душа старела и росла. Мы, увы, со змеями не схожи, Мы меняем души, не тела. Память, ты рукою великанши Жизнь ведёшь, как под уздцы коня, Ты расскажешь мне о тех, что раньше В этом теле жили до меня. Самый первый: некрасив и тонок, Полюбивший только сумрак рощ, Лист опавший, колдовской ребёнок, Словом останавливавший дождь. Дерево да рыжая собака -- Вот кого он взял себе в друзья, Память, память, ты не сыщешь знака, Не уверишь мир, что то был я. И второй... Любил он ветер с юга, В каждом шуме слышал звоны лир, Говорил, что жизнь -- его подруга, Коврик под его ногами -- мир. Он совсем не нравится мне, это Он хотел стать богом и царем, Он повесил вывеску поэта Над дверьми в мой молчаливый дом. Я люблю избранника свободы, Мореплавателя и стрелка, Ах, ему так звонко пели воды И завидовали облака. Высока была его палатка, Мулы были резвы и сильны, Как вино, впивал он воздух сладкий Белому неведомой страны. Память, ты слабее год от году, Тот ли это или кто другой Променял весёлую свободу На священный долгожданный бой. Знал он муки голода и жажды, Сон тревожный, бесконечный путь, Но святой Георгий тронул дважды Пулею не тронутую грудь. Я -- угрюмый и упрямый зодчий Храма, восстающего во мгле, Я возревновал о славе Отчей, Как на небесах, и на земле. Сердце будет пламенем палимо Вплоть до дня, когда взойдут, ясны, Стены Нового Иерусалима На полях моей родной страны. И тогда повеет ветер странный -- И прольется с неба страшный свет, Это Млечный Путь расцвёл нежданно Садом ослепительных планет. Предо мной предстанет, мне неведом, Путник, скрыв лицо; но всё пойму, Видя льва, стремящегося следом, И орла, летящего к нему. Крикну я... но разве кто поможет, Чтоб моя душа не умерла? Только змеи сбрасывают кожи, Мы меняем души, не тела. <Апрель 1921>
Райнер Мария Рильке. Испанская танцовщица Как спичка, чиркнув, через миг-другой Выбрасывает языками пламя, Так, вспыхнув, начинает танец свой Она, в кольцо зажатая толпой И кружится все ярче и упрямей. И вот - вся пламя с головы до пят. Воспламенившись, волосы горят, И жертвою в рискованной игре Она сжигает платье на костре, В котором изгибаются, как змеи, Трепещущие руки, пламенея. И вдруг она, зажав огонь в горстях, Его о землю разбивает в прах Высокомерно, плавно, величаво, А пламя в бешенстве перед расправой Ползет и не сдается и грозит. Но точно и отточенно м четко, Чеканя каждый жест, она разит Огонь своей отчетливой чечеткой.
Ты, меня любивший фальшью Истин ... 12.12.1923 Ты, меня любивший фальшью Истины - и правдой лжи, Ты, меня любивший - дальше Некуда! - За рубежи! Ты, меня любивший дольше Времени. - Десницы взмах! - Ты меня не любишь больше: Истина в пяти словах. /Цветаева/ добавлено через 7 минут В огромном городе моем - ночь. ... В огромном городе моем - ночь. Из дома сонного иду - прочь И люди думают: жена, дочь,- А я запомнила одно: ночь. Июльский ветер мне метет - путь, И где-то музыка в окне - чуть. Ах, нынче ветру до зари - дуть Сквозь стенки тонкие груди - в грудь. Есть черный тополь, и в окне - свет, И звон на башне, и в руке - цвет, И шаг вот этот - никому - вслед, И тень вот эта, а меня - нет. Огни - как нити золотых бус, Ночного листика во рту - вкус. Освободите от дневных уз, Друзья, поймите, что я вам - снюсь.