Сто тысяч любимых строк

Тот городок был мал, как детская игрушка
Не знал он с давних пор болезней и нашествий.
На башне крепостной ржавела молча пушка
И стороною шли маршруты путешествий.

И так за годом год, без праздников и будней
Тот город спал.
Во сне он видел земли городов безлюдных
И мертвых скал.

Среди холодных скал музыка звучала,
А город спал.
Куда она звала, кого она искала,
Никто не знал.

Музыкант прошел под окнами,
Мелодии простой никто не смог запомнить,
Весь город спал.
Он свободен был и счастлив, никому не делал зла.
Он просто пел, хотя его никто не звал.

Кто в духоте ночной
Не закрывал окна,
Того уж нет.
Ушли искать страну,
Где жизнью жизнь полна,
За песней вслед.

Музыкант прошел под окнами,
Мелодии простой никто не смог запомнить,
Весь город спал.
Он свободен был и счастлив, никому не делал зла.
Он просто пел, хотя его никто не звал.

/А. Романов/

 

След оставил самолёт
Под ногами тает лёд
Те, кто в нём - уже не с нами
Подвесные города
За ветром гонится вода
Веки ходят за руками

Послезавтра - снег
Белый человек
С перьями - не я ли?
Поднимали ли?
Понимали ли?
Дали поменяли

В холодных окнах
Рождается рассвет
В другие окна
Назад дороги нет
Иди на свет

Поменяли навсегда
Поменяли навсегда
Поменяли навсегда лето
Я укроюсь тёплым пледом

Что потом? Шёпотом: Зима.

Клетка лестницы, веди
Сердце бесится в груди
Упадёт и не растает
Середина высоты
Мысли "я не я не ты"
Числам стрелок не хватает

На краю зимы
Где немые мы
Тени отпустили нас
Талые снега
...рят и снова га...
снут с утра простились

В холодных окнах
Рождается рассвет
В другие окна
Назад дороги нет
Иди на свет

Поменяли навсегда
Поменяли навсегда
Поменяли навсегда лето
Я укроюсь тёплым пледом

Что потом? Шёпотом: Зима.

По ту сторону Земли
От зимы и до земли
От земли и до........


5`NIZZA

 

Любовь, измена и колдун.
Э. Асадов.

В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом под вишней сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер
И вечно вели нескончаемый спор -
С улыбкой одна и с презреньем другая

Одна говорила: - На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и - красота!

Другая кричала: - Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмолвные рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом.
Где - быть беззащитной, где - лезть напролом,
А радость увидела - рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом!

- А я не согласна бессовестно жить!
Попробуй быть честной и честно любить!
- Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: - Это что за ****а?!
Я вам покажу, как будить колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же - и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер,-
Все выше и выше, до горных вершин,
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И... появилась женщина...

 

Если б мне такие руки,
Руки как у великана,
Я б сложил их на своих коленях,
Сам сидел бы тихо, тише вздоха, тише камня.

Если б мне такие крылья,
Чтоб несли меня по свету,
Ни минуты не колеблясь
Я бы вырвал их и бросил ветру, бросил ветру.

Если б мне глаза такие,
Чтоб все видели, преград не зная,
Я б закрыл их плотно-плотно,
Сам сидел бы тихо, головой качая, головой качая.

Если б залилась ты смехом,
С ветром косами играя,
Я летел бы вслед за эхом,
Дивный голос догоняя, догоняя.

/Э. Шклярский/

 

Я создан весь, чтобы тебя любить!
Когда ты есть, я не могу не быть!
В. Фёдоров.

АрКэнон добавил [date]1100119812[/date]:
А вот, а вот!! :-)
...исчезнет СЛАВА. Горько и смешно.
И пусть там самолюбие скандалит!
Жива ЛЮБОВЬ, и нам пока грешно
роптать и плакать у таких развалин.
ЛЮБОВЬ умрёт-вот эта боль страшна
Не вылечить её, не позабыться,
но есть НАДЕЖДА мудрая, она
ещё не раз заставит сердце биться.
НАДЕЖДА рухнет. Всё в душе замрёт.
А впереди-ни встречи, ни разлуки.
Тогда приходит ВЕРА, и берёт
тебя, как мать, в заботливые руки.

Но если ВЕРУ у людей отнять,
такой беды годами не измерить!
И нечем жить, и незачем дышать
И некому избавить от потери...

А. Сазонов.

АрКэнон добавил [date]1100119948[/date]:
И естчё:
Все знают?
...Я ждала тебя, очень ждала!
Бесконечные дни осыпались,
как листочки календаря...
И будила меня, просыпаясь,
одинокая ЗЛАЯ заря...
Гм, Ахматова, кажется (?)

АрКэнон добавил [date]1100120300[/date]:
А вот, мне кажется, редкое-в инете не нашёл (как, кстати, и многое другое-всё пальчиками приходится набирать)

Мне кажется, что ты сама поймёшь,
и я об этом говорить не буду.
Бывает, что словами отпугнёшь
Любовь-единственное в мире чудо!
Чуть двинувшись, рука тебя нашла
Сближаются уста, дрожат ресницы
И - обрела два голубых крыла
И-устремилась ввысь любовь,
как птица.
Пьянящяя бескрайность бытия!
Восторг и боль! Вся мощь и хрупкость жизни!
Ведь лишь об этом я мечтаю,
как изгнанник об отчизне.

Давай побудем молча полчаса!
Безмолвие рождает чудеса...

некий Эдуард Гольдернесс...

АрКэнон добавил [date]1100120492[/date]:
[off]А ввобще, это нужно декларировать! Только я могу передать то, ЧТО я чувствую!!! Это нужно слушать, а не читать[/off]

И ещё его же:

Она ушла. Ушла, и не вернётся.
Замолкнул в отдаленьи звук шагов.
Всё тише, всё больнее сердце бьётся
Ни мыслей нет других, ни чувств, ни слов...
Она ушла. Ушла, и не вернётся...

АрКэнон добавил [date]1100120614[/date]:
[off]Пардон, конечно, ДЕКЛАМИРОВАТЬ:-) Работа даёт себя знать:-((([/off]

АрКэнон добавил [date]1100121104[/date]:
Сказка

Встарь, во время оно,
В сказочном краю
Пробирался конный
Степью да репью.
Он спешил на сечу,
А в степной пыли
Темный лес навстречу
Вырастал вдали.

Ныло ретивое,
На сердце скребо:
Бойся водопоя,
Подтяни седло.

Не послушал конный
И во весь опор
Залетел с разгону
На лесной бугор.

Повернул с кургана,
Въехал в суходол,
Миновал поляну,
Гору перешел.

И забрел в ложбину
И лесной тропой
Вышел на звериный
След и водопой.

И глухой к призыву,
И не вняв чутью,
Свел коня с обрыва
Попоить к ручью.

У ручья пещера,
Пред пещерой - брод.
Как бы пламя серы
Озаряло вход.

И в дыму багровом,
Застилавшем взор,
Отдаленным зовом
Огласился бор.

И тогда оврагом,
Вздрогнув, напрямик
Тронул конным шагом
На призывный крик.

И увидел конный,
И приник к копью,
Голову дракона,
Хвост и чешую.

Пламенем из зева
Рассеивал он свет,
В три кольца вкруг девы
Обматав хребет.

Туловище змея,
Как концом бича,
Поводило шеей
У ее плеча.

Той страны обычай
Пленницу-красу
Отдавал в добычу
Чудищу в лесу.

Края населенье
Хижины свои
Выкупало пеней
Этой от змеи.

Змей обвил ей руку
И оплел гортань,
Получив на муку
В жертву эту дань.

Посмотрел с мольбою
Всадник в высь небес
И копье для боя
Взял напервес.

Сомкнутые веки.
Выси. Облака.
Воды. Броды. Реки.
Годы и века.

Конный в шлеме сбитом,
Сшибленный в бою.
Верный конь, копытом
Топчущий змею.

Конь и труп дракона
Рядом на песке.
В обмороке конный,
Дева в столбняке.

Светел свод полдневный,
Синева нежна.
Кто она? Царевна?
Дочь земли? Княжна?

То в избытке счастья
Слезы в три ручья,
То душа во власти
Сна и забытья.

То возврат здоровья,
То недвижность жил
От потери крови
И упадка сил.

Но сердца их бьются.
То она, то он
Силятся очнуться
И впадают в сон.

Сомкнутые веки.
Выси. Облака.
Воды. Броды. Реки.
Годы и века.

Борис Пастернак.

АрКэнон добавил [date]1100121214[/date]:
[off]Лучше бв сам по памяти записал-ошибок-то сколько!!![/off]

 

Есть что-то, как сверчок,
зудящее внутри
Бегущие строкой
и непонятные мне сны
И холод беспокойства
в одиннадцать утра
И бьющая в лицо
пожаром на щеках
зловещая жара
Есть ямы, где чужое прошлое
как лезвие осы
Пронзит и рассыпается
в зыбучие пески
а то вдруг отражается, но непонятно как
То, что потом сбывается
На днях, часах, в годах
И я разорван временем,
мозаику разбив,
Осколки дней непрожитых
составили всю жизнь.

 

Потому, что только голод дает ногам силу.
Потому, что умеющий стрелять целится мимо.
Потому, что вращающееся слово станет заклинанием.
Потому, что дающие свет живут в тени.
Потому, что тоскующий сфинкс рождает пирамиду.
Потому, что …

/Э. Шклярский/

 

Часы моего сентября


Эта осень как будто из-за угла напала,
По асфальту желтой гуашью листья разбрызгав…
Мастерски раскладывая часы по прозрачным файлам,
В сотый раз ощущаю себя канцелярской крысой –
А все равно не хватает, все равно – недостача,
Перед сном - пятнадцать минут на общенье с сыном…
Мастерски решаю поставленные задачи,
Но снова пальцы на сером дожде застынут.

Для меня эта осень явилась безумно ранней,
Бабье лето своей паутинкой с ума не сводит,
Ветер снова – насквозь, и даже в застенках зданий
Ощущаю свою беззащитность перед погодой.
Вскрыть бы старый запас тепла, как банку консервов,
Но его завалило будней каменной грудой -
И чувствую, словно снова не найден сервер,
От которого ожидаешь, как в детстве, чуда.

Отпечатками времени искажены ладони,
Опечатками мыслей набиты сны до отказа.
Никогда не умела плакать при посторонних,
А сегодня способна сломаться на глупой фразе.
Кто-то может заметить, что это – вполне по-женски,
Но я-то старалась хранить свою самобытность…
Часы моего сентября нечаянным жестом
разбиты…
осколки стекла…
песочные брызги…
/Елена Мошкова

 

ГОСТЬЯ

Проект был сложным. Он не удавался.
И архитектор, с напряженным лбом,
Считал, курил, вздыхал и чертыхался,
Склонясь над непокорным чертежом.

Но в дверь вдруг постучали. И соседка,
Студентка, что за стенкою жила,
Алея ярче, чем ее жакетка,
Сказала быстро: - "Здрасьте!" - и вошла,

Вздохнула, села в кресло, помолчала,
Потом сказала, щурясь от огня:
- Вы старше, вы поопытней меня...
Я за советом... Я к вам прямо с бала...

У нас был вечер песни и весны,
И два студента в этой пестрой вьюге,
Не ведая, конечно, друг о друге,
Сказали мне о том, что влюблены.

Но для чужой души рентгена нет,
Я очень вашим мненьем дорожу.
Кому мне верить? Дайте мне совет.
Сейчас я вам о каждом расскажу.

Но, видно, он не принял разговора!
Отбросил циркуль, опрокинул тушь
И, глянув ей в наивные озера,
Сказал сердито: - Ерунда и чушь!

Мы не на рынке и не в магазине!
Совет вам нужен? Вот вам мой совет:
Обоим завтра отвечайте "нет",
Затем что нет здесь чувства и в помине!

А вот когда полюбите всерьез,
Поймете сами, если час пробьет,
Душа ответит на любой вопрос,
И он все сам заметит и поймет!

Окончив речь уверенно и веско,
Он был немало удивлен, когда
Она, вскочив, вдруг выпалила резко:
- Все сам заметит? Чушь и ерунда!

Слегка оторопев от этих слов,
Он повернулся было для отпора,
Но встретил не наивные озера,
А пару злых, отточенных клинков.

- "Он сам поймет"? Вы так сейчас сказали?
А если у него судачья кровь?
А если там, где у других любовь,
Здесь лишь проекты, балки и детали?

Он все поймет? А если он плевал,
Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?
А если он не человек - чертеж?!
Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!

На миг он замер, к полу пригвожден,
Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.
Она же, всхлипнув, повернулась круто
И, хлопнув дверью, выбежала вон.

Весенний ветер в форточку ворвался,
Гудел, кружил, бумагами шуршал...
А у стола "бездушный интеграл",
Закрыв глаза, счастливо улыбался.

Очень люблю стихи Асадова

 

Заблудились в чужом городе
И дрожит душа на холоде
Где шагами исколота дышит земля

Притворимся прохожими
Друг на друга похожими
Все пути уж исхожены, да заветного нет

Полететь бы за леса-горы
Полететь бы за горы-леса
Где с хрустальным звоном небеса празднуют
Рассвет

Рвут дороги на части
Видно нетути счастья
Видно с ветром качаться вот что выпало мне

Полететь бы за леса-горы
Полететь бы за горы-леса
Где с хрустальным звоном небеса празднуют
Рассвет

/Э. Шклярский/

 

[off]я дико извиняюсь, но мне не понятен смысл данной темы. В чем прелесть печатания чужих стихов.[/off]

 

Милый мальчик,ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть,-
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Гумилев - Брюсову, ноябрь, 1907.

Если есть ошибки - исправьте, пишу по памяти.

 

blackmercury
[off]Многие из нас стихов вообще не читают, так хоть здесь откроют для себя поэзию... [/off]

 

МОНОЛОГ МЕРЛИН МОНРО
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?

Невыносимо,

невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!

Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мерлин,
ее любили...

Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно — невыносимей!

Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее — углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье — самоубийство,

самоубийство — бороться с дрянью,
самоубийство — мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив — невыносимей,

мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры — одни подонки,

мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,

ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама — меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
"Приветик, вот вы!"— глядят разини,

невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,

лицо измято,
глаза разорваны
(как страшно вспомнить во "Франс-Обзёрвере"
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).

Орет продюсер, пирог уписывая:
"Вы просто дуся,
ваш лоб — как бисерный!"
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!

Самоубийцы — мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры —
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,

невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное —
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!

невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины...

Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше — сразу!

1963
/Андрей Вознесенский./

 

Я не люблю...

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю,
Я не люблю любое время года,
Когда веселый песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда - наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда все время против шерсти,
Или - когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, -
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово "честь" забыто
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья -
Нет жалости во мне, и не спроста:
Я не люблю насилье и бессилье,-
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинный бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более - когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены -
Я это никогда не полюблю!

/В. Высоцкий/

 

Будто я...
Будто я...
Чему вовсе не быть, так того не сгубить,
А чего не сгубить, тому нету конца на Земле.
Тонких улиц иглу
Пальцем переломлю.
Будь свободна душа,
Но меня не лишай
Легких крыльев,
Ведь кажется мне,
Будто я египтянин,
И со мною и Солнце и зной,
И царапает небо когтями
Легкий Сфинкс, что стоит за спиной.
Будто я...
Будто я...
Тот терял, ты найдешь,
Тот молчал, ты поешь,
Тот задумал такое,
Так не будет покоя
Уже никогда.
А мечта не нова,
Чтоб до неба трава.
Будь свободна душа,
Но меня не лишай
Легких крыльев,
Ведь кажется мне,
Будто я египтянин,
И со мною и Солнце и зной,
И царапает небо когтями
Легкий Сфинкс, что стоит за спиной.
Будто я...
Будто я...
Чему вовсе не быть...
Чему вовсе не быть...
Будто я египтянин,
И со мною и Солнце и зной,
И царапает небо когтями
Легкий Сфинкс, что стоит за спиной.
Будто я...
Будто я...

(С) Э. Шклярский

 

Усталость преодолевая,
Бреду домой, едва дыша.
Но тлеет точка болевая -
Её ещё зовут душа.
Сервиз домашний, запах чайный,
Такой знакомый и простой,
И взгляд, нечаянно печальный,
И детский профиль золотой.

Вот настроенье нулевое,
Тоска и смута вновь и вновь.
А вот раненье пулевое,
Его ещё зовут любовь.
Мне жребий выпал бесталанный,
И я над ним три года бьюсь.
Меня не бойся, мой желанный!
Я и сама тебя боюсь.

Гляжу, от боли неживая,
Сквозь чёрный мрак - на алый круг.
Вот эта рана ножевая -
Твоих же рук, мой бывший друг!
Спеши сложить свои пожитки,
О том, что было, не тужи!
Суши в альбоме маргаритки,
Раз в доме снова ни души.

Усталость преодолевая,
Бреду домой, едва дыша.
Но тлеет точка болевая -
Её ещё зовут душа.
Я знаю, поздно или рано
Помру под бременем грехов.
Но все мои былые раны -
Живут под именем стихов.
/В.Долина/

 

Всему на свете выходят сроки,
А соль морская — въедлива как черт, —
Два мрачных судна стояли в доке,
Стояли рядом — просто к борту борт.

Та, что поменьше, вбок кривила трубы
И пожимала боком и кормой:
"Какого типа этот тип? Какой он грубый!
Корявый, ржавый — просто никакой!"

В упор не видели друг друга
оба судна
И ненавидели друг друга
обоюдно.

Он в аварийном был состоянье,
Но и она — не новая отнюдь, —
Так что увидишь на расстоянье —
С испуга можно взять и затонуть.

Тот, что побольше, мерз от отвращенья,
Хоть был железный малый, с крепким дном, —
Все двадцать тысяч водоизмещенья
От возмущенья содрогались в нем!

И так обидели друг друга
оба судна,
Что ненавидели друг друга
обоюдно.

Прошли недели, — их подлатали,
По ржавым швам шпаклевщики прошли,
И ватерлинией вдоль талии
Перевязали корабли.

И медь надраили, и краску наложили,
Пар развели, в салонах свет зажгли, —
И палубы и плечи распрямили
К концу ремонта эти корабли.

И в гладкий борт узрели
оба судна,
Что так похорошели —
обоюдно.

Тот, что побольше, той, что поменьше,
Сказал, вздохнув: "Мы оба не правы!
Я никогда не видел женщин
И кораблей — прекраснее, чем вы!"

Та, что поменьше, в том же состоянье
Шепнула, что и он неотразим:
"Большое видится на расстоянье, —
Но лучше, если все-таки — вблизи".

Кругом конструкции толпились,
было людно,
И оба судно объяснились —
обоюдно!

Хотя какой-то портовый дока
Их приписал не в тот же самый порт —
Два корабля так и ушли из дока,
Как и стояли, — вместе, к борту борт.

До горизонта шли в молчанье рядом,
Не подчиняясь ни теченьям, ни рулям.
Махала ласково ремонтная бригада
Двум не желающим расстаться кораблям.

Что с ними? Может быть, взбесились
оба судна?
А может, попросту влюбились —
обоюдно.

В.С. Высоцкий

 

Ложь, отвращение, липкая грязь.
Водка дешевая, пуд гексогена.
Так человечно, легко и светло
Будем казнить мы вершину творенья.
Светлые ангелы, дети небес,
Демоны нового, ясного мира.
Света холодного злые лучи –
наши следы - словно сны золотые.
Пыльные грезы - как ветошь в расход.
Испепелить, предавая забвенью.
Так человечно, легко и светло
Будем казнить мы вершину творенья.

Мертвая детонька просит подать
Рвется из плена воняющей плоти.
Проще и чище - бензином облить,
лучше решения вы не найдете.
Лучше пути не сыскать, не нарыть.
Пусть загорится, сияя над миром...
Мертвая детонька просит убить.
А вы опять побежали за пивом...

 

Твоя душа океан, когда тебе десять лет
И на волнах твоей души играет солнечный свет
Резвятся дельфины, в бухте розовых грёз
Отвечая тебе, на любой твой вопрос
Дельфин по имени "Совесть", знает как тебе жить
Дельфин по имени "Любовь", тебя научит любить
Дельфин по имени "Радость", научит мечтать
Дельфин по имени "Боль", сможет всё отобрать
На берегу своей души, ты мочишь ноги в судьбе
И каждый из дельфинов, подплывает к тебе
И каждый говорит с тобой о чём-то своём
И в тихой гавани сердца, вам хорошо быть вдвоём
Ты что-то понял о жизни, в свои шестнадцать зим
Тебе на мокрой спине, любовь приносит дельфин
И ты играешь с ним в заливах и лагунах мечты
Он нужен тебе, и ему нужен ты
Но что-то не так, на щеках сохнет соль
К тебе тихо плывёт дельфин по имени "Боль"
Он подарит тебе тысячи жемчужин слёз
Забирая взамен, развалины грёз
Пройдёт один год и ты станешь другим
На тихом пляже разлуки, умирает дельфин
Из разорванных глаз любовь словно сок
Малиновой струйкой, уходит в песок
На когда-то на невинных берегах твоей души
Выросла мерзость, небоскрёбами лжи
И в чистые воды, льётся сточная грязь
По венам твоим, в океаны стремясь
Нет рыбы как чувств, нет мыслей как чаек
Лишь только страха дельфин на гребне отчаяния
Но он тоже уйдет, порвав носом сеть
И к тебе приплывёт дельфин по имени "Смерть"
Он будет долго смотреть, в твои пустые глаза
И тогда ты поймешь, зачем пришёл он сюда
И скинув одежду, поплывёшь рядом с ним
Тебя зовёт умирать твой последний дельфин

 

Как-то тут у вас холодно и безрадостно... Надо бы чего зацитировать, чтоб...ээ... так сказать, душа развернулась и не сворачивалась, да.

----------
Ах, как чудесно застрелиться
В глуши, подальше от людей!
Сюрпризом Некто восхитится,
Наткнувшись через пару дней
На тело, вздутое от газов
И источающее гной.
Оно по-прежнему прекрасно,
Хоть и иною красотой:
Мух золотистых рой веселый
И легкий трупный аромат.
И череп вдребезги расколот,
Мозги опарыши едят.
Одета очень эротично:
Вся в трупных пятнах и гола...
Ах, как безмерно эстетично,
Интеллигентно померла!

***

Черная месса по чистой душе,
Белое облако над головой.
Бурая кровь запеклась на ноже –
Первых отрезок дороги домой.
Каждый увидит, не каждый поймет,
Чаще – решат, что не стоит смотреть.
Стрелка укажет последний восход,
Черному воину белую смерть.
Видятся в копоти громких имен
Новые отблески прежней звезды
И пропесочены ложью времен
Древние свитки у мертвой воды.
Был или не был – не найден ответ,
Тянется прошлого пьяная быль.
Вьется туманом потерянных лет
В черных созвездиях белая пыль.
Кто-то стремился на прерванный взлет,
Кто-то не верил в себе своему.
Кто-то давал от щедрот поворот
И уходил в непрощенную тьму.
Следом за ним догорают мосты,
Тропы сплетаются сотней узлов
И окропляет святые кресты
Белого голубя черная кровь.

***

Не проводят меня на охоту,
Не махнут из окошка платком –
Из-за ржавых железных решеток,
Перетянутых ветхим узлом.
На забвение смерти завязан
Новый узел на горле моем,
Нож заточен о небо в алмазах,
Что лежит за пропитым крестом.
Так идти, чтоб, ломаясь, не падать,
Через поле – как жизнь пережить,
Но в глазах не засветится радость –
Слишком рано меня хоронить.
Обменяйтесь пустыми словами
В пожеланьях вовек не дойти –
Я не враг вам, я просто не с вами,
Лишь не надо стоять на пути.
Черным отблеском сумрак расколот,
Подавились озера луной.
Одиночество, небо и холод –
Остальное уже подо мной.
Обступили холодные глыбы,
Слово падшее ветер унес.
Одиночество – это не выбор,
Это с первых минут не вопрос.
В этом мире тупого бессилья
Лишь себя я не буду прощать.
Но – придет ли на землю Мессия,
Что способен за все отвечать?

(с) Елена Трубицына.
----------

Nevermind добавил [date]1100869360[/date]:
-------
Освобождение – это еще не свобода.
Это лишь точка начала другого пути.
И не жалей, что потрачены лучшие годы,
Если поймешь – это то, что пытался найти.
Это дорога, где слева и справа могилы,
Но без надгробий – нет времени установить.
Сколько уже на пути похоронено было,
Скольких еще предстоит закопать и забыть.
Полночь откроет забитые наглухо двери,
Вечная тьма преломляется гранью клинка.
Поздно уже говорить о возможных потерях:
Те, кто остался, потеряны наверняка.
Освобождение – это еще не свобода.
Это лишь точа отсчета, и все впереди.
Проще всего – на плохую сослаться погоду
Или другой убедительный повод найти.
Трудно отбросить слова надоевшей рекламы,
Верить в себя, переставшего существовать.
Как не пролить мимо рта поминальные граммы,
Если так просто – вернуться и руку подать.
Это на первых порах непривычно и больно,
Скоро своим чередом станет все на места.
Будет обычно и просто до боли спокойно,
Как для кого-то – слепящих небес высота.
Освобождение – это еще не свобода.
Это всего лишь внезапный обрыв поводка.
Ты не один – будет рядом на долгие годы
Вечная тьма, преломленная гранью клинка.

(с) она же.
-------

 

Nevermind
продолжим-с, но с другим оттенком

Он говорил нам о простом,
А мы от хохота лежали.
И так всегда в кругу своем
Его прикольщиком считали.
Едва увидишь в первый раз -
И засмеешься до икоты -
Он так ломался напоказ,
Изображая нам кого-то.
И если кто-нибудь грустил
И думал об ушедшем чуде,
То говорили "Погоди!
Вот он придет - веселье будет!"
Он приходил - и забирал
Печаль и грусть, что нам мешала,
Он всюду радость рассыпал,
Которой вечно не хватало.
В его глазах искрился смех,
И мы - смешинок наглотались,
Он был для нас, он был для всех,
А для себя не оставалось.
Смешной рассказывал рассказ,
Изображал - и сам смеялся.
Он так ломался напоказ!
А мы не знали, что ломался…

(c) ЕТ

 

BettMC
А я его знаю!..

 

Да! Да! Даешь жизнеутверждающую поэзию! Правда, у тебя как-то социально получилось...
-----
Смыкались руки петлей объятий
На синих трупах земных друзей.
Земле от неба - одно распятье,
Во имя неба не счесть смертей.

К чему креститься дрожащей лапой,
Ничто не вечно, луна не в счет.
Прощайте, люди. Снимите шляпу.
С меня хватило - иду вперед.

Любите бога, врагам прощайте,
В грехах покайтесь, шепча в бреду.
Добро ищите, в своих стреляйте.
Ебитесь в ****. А я пойду.

Мой путь не легкий, мой путь не трудный -
Он просто в корне совсем другой.
Тут не помогут значок нагрудный,
С печатью ксивы и дух святой.

Лишь только воля к своей свободе,
Желанье жизни - здесь и сейчас.
Пусть на пределе и на исходе,
К себе приду, отойдя от вас.

К чему печали топить в стакане,
Никто не вспомнит, а я не в счет.
Но кто-то любит ходить по грани,
А кто-то просто на ней живет.

(с) Елена Трубицына, "Мизантропическое".
------

 

Не говори мне "нет", не говори мне "нет"
Ведь радуги моей так ненадeжен свет,
А мне ещу идти, теряя светлый след
И снова молча ждать, Не говори мне "нет".
Ты - трепетный огонь, ты - чистая вода
О, боже, упаси, не говори мне "да",
Что, если лeд в душе растает навсегда?
Чем остудить смогу безумные года?
Не упрекай весь свет, что розы вянут вновь
Их в тот же яркий цвет моя раскрасит кровь,
Увидишь за окном из этих роз букет
Не торопись в мой дом - меня там больше нет.

(C) Э. Шклярский

 

Ночь наступила, день угас,
Сон и покой- и всй дущою
Я покоряюсь в этот час
Ночному кротеому покою.
Как облегчённо дышит грудь!
Как нежно сад благоухает!
Как мирно светит и сияет
В далёком небе Млечный Путь!
За всё, что пережито днём,
За всё, что с болью я скрываю
Глубоко на сердце своём, -
Я никого не обвиняю.
За счастие минут таких,
За светлые воспоминанья
Благословляю каждый миг
Былого счастья и страданья!
И.Бунин

 

Вот так сидим и говорим -
О том, что мир неповторим.
О том, что скоро выпускной,
Что пахнет в воздухе весной...
И все чудесно и чудно -
Сирень, открытое окно,
И сигареты огонек, и разговоры до ночи...
И мне пока что невдомек,
Что все мужчины - сволочи...


* * *

Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками, которые видны,
Над скверными задатками, которые даны,
Волшебными заплатками, железною стеной
Должны стоять достоинства, воспитанные мной.
Когда-то я так думала по молодости лет.
Казалось, это главное, а оказалось - нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
Со всеми недостатками, слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи,
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.


* * *

Ну и что, что вдвоем,
Ну и пусть при свечах. -
У меня еще есть голова на плечах...
А мой внутренний голос -
Он в голос кричал
И в полголоса сам себе отвечал,
Что когда при свечах,
А вокруг тишина,
Голова на плечах
Никому не нужна.

********

В ГОСТЯХ


Уж все давно тут
И только Вас все ждут,
И Вы вот-вот явитесь.
А мне не Вы нравитесь -
Мне Вас любить нравится,
От всех скрывать нравится,
И целовать нравится,
И ревновать нравится,
А с тем, что мне нравится,
Я не могу справиться



********

…А мама всё воюет с дочкой,
Своей научена судьбою.
Смешно: назвали одиночкой
В тот день, когда их стало двое.

А дочка – экая верзила,
И хорошеет не по дням.
И всё б не так уж плохо было –
Да больно нравится парням.

Уселась: в тапочках – на кресле,
Забита дрянью голова...
Кричит, чтоб в душу к ней не лезли...
А мама, подобрав слова,

Ей объясняет не без грусти
Законы жизни на земле:
Детей находят не в капусте –
Детей приносят в подоле.

Екатерина Горбовская

 

БЛАГОДАРНОСТЬ
За все, за все тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За все, чем я обманут в жизни был...
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я еще благодарил.
/Лермонтов М.Ю/